Плохо быть бестолковой - Ирина Комарова Страница 19

– Не меркантильная, а предусмотрительная, – с достоинством ответила я. – Бандитов много, на всех веревки не напасешься. Но в крайнем случае, если ты ничего лучше не придумаешь, я могу, конечно, пожертвовать… только не всю, а кусочек.

– Кусочек! – передразнил Витька. Он заглянул в «Ниву», достал из какого-то потайного ящичка наручники и ловко «окольцевал» Санька.

– Вот так-то лучше. Теперь грузим его в машину.

– На заднее сиденье? – Я предупредительно распахнула дверцу.

– Много чести. – Кириллов открыл багажник, прикинул его размер и перевел оценивающий взгляд на Санька. – Ничего, поместится.

Он легко поднял хлипкого паренька и засунул в машину. Санек застонал, открыл глаза, посмотрел на меня мутным взглядом и снова опустил веки.

– Думаю, он нам больше проблем не создаст. – Витька захлопнул багажник. – Что, поехали?

– Гошке надо позвонить, – вспомнила я. – И Сан Сергеичу тоже.

– Разумно, – согласился он и достал телефон.

Разговор был недолгим. Витька коротко сообщил, что Санек лежит в багажнике машины и мы собираемся возвращаться в Александровск. Гошка в ответ доложил о своих действиях. За это время он успел найти на станции и страдающего желудком Николая Михалыча, и невыспавшегося дежурного полицейского Васю, доложил обо всем Баринову, вызвал подкрепление… в общем, произвел все необходимые действия и теперь ждал нас, ни секунды не сомневаясь, что мы скоро явимся с упакованным Саньком и никаких затруднений у нас не возникнет. А что, напарник, как всегда, прав – они и не возникли. Не считать же затруднением погоню по ухабистой дороге или то, что Санек попытался пристрелить Витьку?

Почему-то возвращение в Александровск заняло у нас меньше времени, хотя Витька, который теперь сам сел за руль, ехал гораздо медленнее и аккуратнее. Всю дорогу мы молчали. То есть я попробовала пару раз заговорить, но Витька отвечал мне невнятным бормотанием. Ну и ладно, не очень-то мне и хотелось с ним разговаривать. И вообще, этот тип мне неприятен и совершенно меня не интересует, сколько раз можно повторять!

На привокзальной площади, в самом центре, стоял серый микроавтобус «форд», а чуть в стороне, ближе к зданию вокзала, такого же неброского цвета «шевроле-круз».

– Надо же, в управлении автопарк поменяли, – немного удивилась я. – Или это не наши?

– Наши, – неохотно отозвался Кириллов. – По выправке видно.

Около микроавтобуса прогуливались несколько атлетически сложенных парней в бронежилетах. В ребятах действительно трудно было не опознать омоновцев. Как только я остановилась, из «круза» выскочил Гошка. Следом за ним показался Володя Стрешнев.

– Ритка, что так долго?! – возмущенно спросил напарник. – Всех-то дел – сопляка повязать! Ты что, подножку ему не сумела поставить?

– Не дотянулась, – проворчала я. А Витька, который только что, секунду назад, маячил за моей спиной, одним плавным движением переместился вперед и слегка вправо, словно прикрывая меня от возможного нападения.

– Мы с Ритой вместе были, – мягко напомнил он. – И не сомневайся, она все делала правильно.

– Что это ты за нее заступаешься? – насупился Гошка. Поскольку я, как младший сотрудник, нахожусь под его личной опекой, Гошка считает, что защищать меня от любых напастей – только его право и обязанность. И делиться ни с кем, даже с лучшим другом, не собирается.

– Потому что я ей должен, – спокойно объяснил Кириллов. – Этот клоун очень ловко умирающим прикинулся и под это дело пистолетиком начал махать в мою сторону. А Рита его обезвредила.

– Рита? – Во взгляде, который напарник бросил на меня, одобрение и недоумение были смешаны в равной пропорции. – А ты что же? Сам?

– Отвлекся. – Витька пожал плечами.

– Бывает. – Стрешнев решил, что он дал Гошке достаточно времени, шагнул вперед и похлопал Кириллова по плечу. – Хорошо, что Ритка рядом оказалась! – Он ловко оттеснил Витьку в сторону, обнял меня и звонко поцеловал в щеку. – Благодарность тебе, Рощина, от всего мужского братства, за сохранение жизни нашего товарища. Пока устная, но не сомневайся, я отдельный приказ на тебя выбью!

– Лучше деньгами, – коротко хохотнул Гошка.

Володя отпустил меня и показал ему фигу.

– Деньгами за Витьку пусть его ведомство расплачивается. А от нас – благодарность в приказе, о большем даже не мечтай!

Кириллов улыбнулся одними губами и отошел в сторону. Физиономия его приобрела то самое скучающе-надменное выражение, которое я терпеть не могу. Господи, ну что опять случилось? Что он, совсем шуток не понимает?!

– Зачем Ритке твоя благодарность? – продолжал выступать Гошка. – Благодарность на хлеб не намажешь! Подумаешь, бумажка!

– Пусть будет бумажка. Я маме покажу, ей приятно будет, – вмешалась я. – Кроме того, благодарность включает в себя обмен информацией и взаимовыгодное сотрудничество на будущее, я правильно понимаю?

– Это уж как водится, – ухмыльнулся Володя и снова положил руку мне на плечи. – Ладно, хватит болтать. Доставайте вашего артиста, я ему карету, – он кивнул в сторону микроавтобуса, – приготовил, и сопровождение. Да и приятели его заждались.

В глубине души я опасалась за состояние Санька. Езда в багажнике самочувствие не улучшает, а парень все-таки на автомобиле в дерево крепко въехал, да и Витька его ударил в полную силу. Зря опасалась. Бандит, когда его извлекли из багажника «Нивы», выглядел помятым, но вполне здоровым. Конечно, несколько ссадин его физиономию не украшали, но Санек и раньше красавцем не был. Что касается обширного синяка, уже начинающего проявляться на его челюсти, признаюсь, на него я смотрела с чувством большого удовлетворения. За игры с пистолетом еще и не так следовало врезать.

Володя проконтролировал погрузку преступника в «форд» и вернулся к нам, потирая руки:

– Ну что? Пора домой?

– Домой, это куда? – уточнил Гошка. – В управление?

– Кому управление, а кому дом родной, – ухмыльнулся Стрешнев. – И вас всех приглашаю. Я уже позвонил, начальство не спит, нас дожидается!

– Чай греет, – в тон ему продолжила я.

– Обижаешь, Риточка! – подмигнул Володя. – Водочку охлаждают! Но для тебя, конечно, как для дамы, и чай заварят, постараются! Ну что стоите, садитесь. – Он махнул в сторону «круза».

Надо же, как это Стрешнев не вовремя решил гостеприимство продемонстрировать! Я-то думала, я с Витькой в город вернусь. А теперь… и отказываться как-то неловко, и соглашаться не хочется. Я осторожно покосилась на Кириллова. Он рассеянно смотрел в сторону вокзала, словно и не слышал ничего, ни Володькиного трепа, ни его приглашения. И физиономия именно такая, какую я ожидала увидеть – непроницаемо-равнодушная.

– Нет, Володя, спасибо, но я лучше с ребятами, – неожиданно пришел мне на помощь Гошка.