Отравленная страсть - Сергей Бакшеев Страница 19
Отравленная страсть - Сергей Бакшеев читать онлайн бесплатно
– Что, Шавка, есть, наверное, хочешь? – Я посмотрел в грустные глаза давно нечесаной псины. – А у нас есть бутерброд. Подожди, сейчас принесу.
Собака послушно села, в глазах появился интерес.
– Охраняй! Никого не пускай! – приказал я и побежал к ребятам.
– У тебя бутерброд с колбасой есть? – наскочил я на Ирину, обдав ее струей песка.
– Да потише ты! – Глебова недовольно отряхивалась. – Есть. Там в пакете. Берите, а то испортятся.
Я выхватил бутерброд с вареной колбасой и вернулся к машине. Собака ответственно выполняла порученное задание.
– Это тебе, Шавка.
Дворняга согласилась с новым именем, приноравливаясь цапнуть колбасу.
– Заползай сюда. – Я положил бутерброд на середину заднего сиденья автомобиля. – Да, да, можно. Я разрешаю.
Шавка осторожно ступила в салон, одним глазом кося на колбасу, другим – следя за мной. Уяснив, что подвоха нет, она быстро заглотила бутерброд.
– А теперь можешь полежать. Я серьезно. Давай, давай. – Я мягко свалил Шавку на диван. – Почешись, повертись.
Она поняла меня и заелозила спиной.
– Вот так, не стесняйся. Прелестная собачка.
Когда мы расстались с Шавкой, все сиденье в машине было усыпано собачьей шерстью. Вот теперь пусть эксперты поработают, если захотят.
Я вернулся, весьма довольный собой.
Ирина приподнялась на локтях, сдвинула очки на лоб.
– Ребята, я вспомнила, у меня еще куча дел, мне пора. – В ее глазах читалась нешуточная озабоченность. Когда-то я уже видел такой взгляд – решительный, со скрытой злостью. Ирина кивнула мне: – Ты оставайся. Я попробую сама доехать.
– Отсюда далеко. Ты не сможешь, – попытался возразить я. – Хочешь, помогу.
– Я потихоньку. Не волнуйся. – Она выдернула из моих рук ключи.
– Но… Может, еще искупаемся?
Глебова быстро подхватила в охапку вещи и ушла не оглядываясь. Босые пятки оставляли в сухом песке зыбкие ямки. Сзади в однотонном синем купальнике Ирина выглядела интереснее, чем спереди. Я провожал глазами ее хрупкую фигуру, пока она не скрылась в будочке раздевалки. Теперь мне были видны лишь ее ноги. По их движениям я легко угадывал все этапы переодевания. Поднялась одна ступня, затем другая – сейчас она совершенно голая. Потом внизу мелькнуло что-то белое, и движения повторились – теперь она в трусиках.
Сбоку что-то назойливо щекотало висок. Я повернул голову и натолкнулся на ехидный взгляд Карповой. Щеки мгновенно потеплели. Ольга глаз не отводила, сквозь ее улыбку проступали нотки тщеславной радости.
– Один, совсем один, – качая головой, картинно посочувствовала она и тут же отвернулась к Евтушенко: – Саша, намажь спину кремом. У меня в сумке тюбик.
Я хотел ответить чем-то дерзким, но неожиданно вспомнил, когда видел тот самый огонь отчаянной решимости в глазах Ирины, что и несколько минут назад. Это было в тот день, когда Калинин ласково чмокнул в коридоре университета Евгению Русинову. Ирина плакала в кабинете и ожесточенно твердила: «Я его убью, убью!»
Я тут же забыл про Карпову и обернулся к кабинке раздевалки. Щель внизу сквозила пустотой. Распахнутая дверца приглашала следующего. Сквозь разномастную какофонию звуков, дрожащих над пляжем, я услышал шум двигателя отъезжающей «Волги».
В общежитие я вернулся один. Евтушенко и Карпова остались на пляже. Я упал на кровать и закрыл глаза. И сразу же появилась Женя. Ее неясный образ осязаемо витал передо мной.
Нельзя сказать, что в этом ощущении было что-то необычное. В последние два дня жгучая заноза любви сидела во мне и постоянно напоминала о желанной девушке. В любой момент я мог вспомнить ее и начать мысленно с ней разговаривать. Во мне бродили и требовали выхода сотни слов, ласковых и простых, смешных и грустных, которые я хотел сказать ей. Я просыпался и, даже не открыв глаза, думал о ней. А может, она была со мной еще во сне? И где кончался сон и начинались мечты, я не знал. Она была со мной всегда. И не было никаких сил и возможности выковырнуть эту острую, но сладкую занозу.
В мечтах я видел ее глаза, улыбку, волосы, тело, я даже ощущал ее прикосновения, но не слышал ее слов. Почему-то она всегда молчала.
И сейчас, лежа с закрытыми глазами, говорил только я. Я подыскивал слова, чтобы извиниться за вчерашний дурацкий уход. Подумать только, я обиделся на нее за то, что она любила другого! Я, появившийся в ее жизни только два дня назад, требовал, чтобы она зачеркнула три предыдущих года. Я запрещал ей любить в прошлом!
Как это глупо.
А она даже не спросила меня о подобном чувстве в моей жизни.
Она святая!
Или она равнодушна ко мне?
Я терзал себя мучительными вопросами. Сознание металось между возможными ответами как ястреб: то поднимаясь в солнечную высь, то бросаясь в холодное ущелье. Я объяснял ей, оправдывался, спрашивал. А она всегда была разной. Могла снисходительно улыбнуться, а потом нахмуриться. Или ее образ покрывался вязким туманом, и я говорил сам с собой, с каждым словом увязая в болоте.
Без стука распахнулась дверь. Люминесцентный коридорный свет втиснулся в серую комнату. Наверное, Сашка пришел, очнулся я от бесконечных раздумий.
– Есть кто-нибудь? Почему темно? – Резкий женский голос вспорол тишину с наглостью консервного ножа, вскрывающего банку.
Кого нелегкая принесла? Мне свет ни к чему, я и так видел ту, о ком думал.
Два уверенных шага, щелчок выключателя.
Я оторвал взгляд от блеклого потолка. Голова повернулась влево, глаза сморщились от яркого света. Но только на три секунды. Вообще-то, лампочки в общежитиях маломощные. Я сел, панцирная кровать отозвалась недовольным звоном.
Передо мной стояла женщина лет тридцати. Серая юбка до колен, такой же жакет и белая блузка с замысловатым воротником. Туфли черные, тяжеловесные. Она сделала еще два шага и встала напротив меня. Теперь я мог разглядеть ее лицо. Первое, что бросилось в глаза, – колючий взгляд серых глаз и черные короткие прямые волосы, зачесанные за уши. Волосы отливали блеском словно мокрые.
– Заколов? Тихон Петрович? – Тонкие выщипанные брови вопросительно изогнулись.
– Да, – ответил я, слегка удивленный столь официальным обращением.
Ноги нащупали шлепанцы, я попытался встать.
– Сидите, сидите! – остановила женщина. В кратком жесте рукой чувствовалась привычка отдавать команды.
Она бегло осмотрела комнату. А я тем временем отчетливо разглядел носик с горбинкой, овальные ноздри, хищно открытые по бокам, и маленькие жемчужины в мочках ушей. Серые глаза вновь холодно уперлись в меня, в вытянутой руке раскрылось и тут же захлопнулось удостоверение.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments