Браслет императрицы - Наталья Александрова Страница 19

– Ну что, пойдем уже? С Аленой мы пообщались, больше здесь нечего делать… или ты еще хочешь картины посмотреть?

– Да нет, я уже все посмотрела. – Надежда направилась к выходу.

– Кстати, спасибо тебе, – проговорила Люся, когда они вышли на улицу. – Не подвела… умеешь ты красиво говорить! Аленка довольна была…

– Ну, мне и правда было интересно, – призналась Надежда. – Но вот ума не приложу – зачем Нине понадобился адрес владельца той картины? У нее самой картин Слепневой девать некуда… Хотя, конечно, там все не то, этот автопортрет особенный…

– Понятия не имею. – Люся пожала плечами.

В это время у нее в сумочке пронзительно зазвонил мобильный телефон. Люся выхватила его, как герои вестернов выхватывают пистолет, поднесла к уху.

– Что случилось? Да вы что! А вы куда смотрели? Ну ладно, что делать, скоро буду!

Еще немного послушав, Люся повернулась к Надежде:

– Ой, Надя, извини, мне срочно нужно бежать – на работу вызывают! У них там ЧП! Так что подвезти тебя никак не смогу!

– Ладно, беги, а я еще немного пройдусь! Нужно больше бывать на воздухе, тем более погода такая хорошая…

Люся ее уже не слушала, она умчалась, как будто ее унесло порывом ветра, а Надежда Николаевна побрела по улице. Настроение у нее неожиданно испортилось.

По неискоренимой привычке разбираться в своих эмоциях она тут же задумалась о причине своего плохого настроения – и очень быстро поняла, в чем дело.

Люсю срочно вызвали на работу. У них что-то стряслось – и срочно понадобилась Люся, ее опыт, ее квалификация. То есть Люся очень востребована, она ценный специалист, без которого и дня не могут обойтись. А она, Надежда, теперь обычная домохозяйка и не нужна никому, кроме мужа и кота…

«Но это не так уж плохо! – возразила она сама себе. – Семья и дом – это самое главное в жизни женщины! Быть хранительницей домашнего очага – что может быть прекраснее?»

Но в глубине души она понимала, что этого ей мало, что ей нужно еще что-то… нужно еще какое-то занятие, чтобы занять голову, за долгие годы инженерной работы приученную к решению сложных задач, еще какое-то занятие, которое даст ей столь необходимое чувство самоуважения, чувство своей нужности…

За этими раздумьями она шла по улице мимо витрин магазинов и окон кафе. И вдруг услышала призывный стук. Надежда остановилась и заглянула в ближайшее окно. И там, в окне, Надежда увидела Нину Чересполосову. Нина махала ей рукой, делала призывные жесты, что-то говорила. Слов Надежда не могла слышать через стекло, но догадалась, что Нина зовет ее в кафе.

«Вот угораздило же встретиться, – недовольно подумала Надежда, – и чего она тут расселась? Делать, что ли, нечего? Шла бы домой мужу обед готовить…»

От этой мысли она едва не поперхнулась, помотала головой и показала Нине на часы – дескать, спешу, тороплюсь, времени совсем нету на пустую болтовню. Но то ли получилось это у нее неправдоподобно, то ли Нинке и вправду до зарезу нужно было, но она сделала такое умоляющее лицо, что Надежда сдалась.

– Ну, что еще такое… – пробормотала она, но тем не менее вошла в кафе и подошла к Нининому столику.

– Надя, – взволнованно проговорила Нина, едва Надежда села рядом с ней, – как хорошо, что я тебя заметила! Мне очень нужно с кем-нибудь поговорить…

Надежда хотела ответить резко, в том духе, что у нее хватает собственных дел и недосуг работать психоаналитиком на общественных началах, но вдруг она заметила, что лицо у Нины вовсе не такое оживленное и счастливое, как на дне рождения. Углы рта были скорбно опущены, под глазами проступили тени, в самих глазах плескалась тоска.

Надежда присела за столик и оглядела Нину не спеша. Вид был не слишком приятный. Собственно, Надежду удивила только тоска в глазах, потому что жидкие неухоженные волосы, полное отсутствие косметики и какой-то бесформенный балахон вместо платья были вполне привычными вещами.

Проглотив едва не вырвавшиеся резкие слова, Надежда приготовилась слушать. Но тут подошла официантка и принесла Нине жидкий травяной чай и сухое пирожное.

– Мне кофе, – решительно сказала Надежда, – и горячий бутерброд с ветчиной и сыром!

– Надя! – повторила Нина трагическим тоном, едва дождавшись ухода официантки, но тут же взяла себя в руки, нервно сглотнула и продолжила тоном ниже: – Извини, что я гружу тебя своими проблемами, но мне больше не с кем об этом поговорить. Понимаешь, – она смущенно потупилась, – у меня ведь совсем нет опыта общения с мужчинами, а ты два раза была замужем…

«Ужас какой! – подумала Надежда. – Неужели Нинка на шестом десятке лишилась невинности и теперь мне придется просвещать ее в плане интимных отношений?»

Однако все оказалось куда безобиднее. Или куда сложнее.

– У тебя с мужем проблемы? – вздохнула Надежда. – Ну, излагай уж, так и быть…

– Понимаешь, Надя, – продолжила Нина, смущенно опустив глаза, – Георгий… он, конечно, замечательный, очень заботливый, внимательный и все такое, но мне иногда начинает казаться… начинает казаться, что я его совсем не интересую.

Явилась официантка с заказом. Кофе был крепкий и сладкий, бутерброд пахнул вкусно, но Нинка смотрела такими несчастными глазами, что Надежде кусок не лез в горло.

– В интимном плане, что ли, ты его не волнуешь? – уточнила Надежда. – Ну, это бывает, особенно в нашем возрасте… Хотя… вы ведь недавно женаты…

– Да нет, я не об этом. – Нина покраснела. – Я бы не стала об этом… мы с тобой не настолько близки…

– А о чем тогда? – Против воли в голосе у Надежды прозвучало недовольство.

Вот чего ей надо, этой Нине Ч.? Вроде бы никогда они близко не общались, а теперь она усиленно набивается в подруги. Скучная она девка была и в молодости, а уж сейчас-то… И еще жалуется, что муж ею не интересуется! Да она в зеркало-то хоть когда-нибудь на себя смотрела? Ведь это уму непостижимо – так одеваться! Ведь тому, что на ней надето, даже и названия не подберешь! Что это – халат уборщицы? Арестантская роба? Костюм химзащиты? И эти реснички белесые, как у теленка… И брови… Вот интересно – волосики у Нинки жиденькие, а брови как у скотч-терьера!

Тут Надежда осознала, что занимается злопыхательством, а это, как известно, совершенно бесполезное времяпрепровождение.

– Ну, так о чем ты хотела со мной поговорить? – гораздо мягче спросила она. – Только давай уж быстрее, а то у меня времени мало…

– Понимаешь… – Нина замолчала ненадолго, отпила чаю, едва заметно поморщилась и отставила чашку, – в интимном плане… ну, я не знаю… но это не главное!

Надежда удивилась – а что тогда главное? Вот если бы они тридцать лет прожили, тогда можно было бы утверждать, что это – не главное. Хотя тут тоже могут быть разные мнения, но не стоит в разговоре с Ниной в это углубляться, а то Надежда и до вечера домой не попадет.