Направленный взрыв - Фридрих Незнанский Страница 19

«Легкая смерть — это только начало… для нас», — вертелось, словно заевшая пластинка, у меня в голове. Опять эхолалия?

Я отправился в клинику Склифосовского, но в приемном отделении дежурный врач с сумасшедшими от усталости глазами сказал, что никто после взрыва на Сущевском валу к ним не поступал, потому что женщина скончалась в карете «скорой помощи» практически сразу от потери крови и тело отправили в морг.

Я нашел врача из той бригады, что прибыла первой к месту происшествия. Молодой веселый врач с лихими кавалерийскими усами сказал, что труп потерпевшей уже отправлен в морг Первого Медицинского института.

Мне ничего не оставалось, как развернуться на сто восемьдесят градусов и направиться в морг Первого Медицинского института.

Меня встретил старый знакомый — заведующий моргом Роман Розовский. Для тех, кто не знает, скажу, что Рома в свое время закончил два факультета — медицинский и юридический, — для того чтобы стать отцом нового направления в науке: криминальной психологии. Все, да и я в том числе, считали Розовского большим фантазером до тех пор, пока он не защитил свою закрытую кандидатскую диссертацию на стыке медицины и криминалистики, и теперь, по слухам, собирался защищать докторскую. Может быть, это и было главной причиной того, что Ромка по-прежнему работал в морге и отбивался от самых соблазнительных предложений своих научных кураторов.

— Аутопсию, естественно, не проводили, — сказал Роман. — Как знаешь, должны пройти положенные сутки после биологической смерти… Слушай, что же это делается? Что ни день, то кого-нибудь везут с огнестрельными ранениями! В стране что — террор начался индивидуальный? Короче, решил дождаться кого-нибудь из прокуратуры. Такого рода дела всегда поручают или Турецкому, или Рябову, или Шпееру. А чекисты здесь уже побывали…

— И что?

— Ничего. Я сказал, что без следователя прокуратуры, ведущего это дело, ничего предпринимать не буду.

Мы пошли в зал, в котором было около двух десятков столов. Розовский провел меня к дальним, на одном из которых лежал труп, а на другом горка тряпья, заскорузлого от крови.

Труп женщины производил жуткое впечатление: у нее была полностью разворочена левая половина лица, остатки вытекшего глаза лежали на скуле. На голой шее женщины были бусы из крупного черного агата. Я осторожно развернул голову погибшей уцелевшей правой стороной…

Хотел закричать, но крик застрял в горле. Я так и застыл с раскрытым ртом, чувствуя, как холод морга вдруг пробрал меня до костей, а лоб мгновенно покрылся мелким ледяным потом.

«Когда-то я… когда-то я целовал эту щеку», — все вертелось и вертелось у меня в голове.

Машинально я нашарил в кармане сигареты, опустился на корточки, облокотившись спиной на стол, потому что ноги не держали, и закурил.

На сепарационном столе морга Первого Медицинского института, освещаемый холодным мерцанием ламп дневного света, лежал обезображенный труп Татьяны Холод.

В кабинете заведующего моргом я долго держал в руке телефонную трубку и никак не решался набрать номер редакции, чувствуя оцепенение. Так бывает всегда, когда принимаешь горе как личное. Для того чтобы работать, нужно отстраниться от этого чувства, этих мыслей и… делать свое дело. Я встряхнул головой, загоняя горе внутрь, и подумал, что сегодня я обязательно надерусь. До чертиков. Так вот почему Костя Меркулов темнил и кашлял в кулак. Действительно, даже странно, как это у него вдруг не хватило мужества сказать мне, кто была та женщина в машине вместе с Гусевым. Да! Константин Меркулов абсолютно был прав, расследование Таниного убийства я должен провести сам. Я найду ее убийцу!

— Алло, Дина? Ребята уже разошлись?

— Нет еще. Но Татьяна так и не появилась. — И добавила: — И не звонила…

— Дина, — сказал я через силу, — скажи ребятам, чтобы не расходились. Это очень важно. Я скоро подъеду.

— Что-то случилось? — спросила девушка встревоженно.

Я сказал:

— Таня погибла… Вместе с Гусевым…

Услышав крик отчаяния, я повесил трубку на рычаг: что я мог сказать еще?

Мне не хотелось ничего говорить ни Ромке, ни кому бы то ни было. Я направился к двери, но потом вернулся и набрал номер Романовой…

— Саша, ну наконец-то! — закричала в трубку Шура. — Ты выезжаешь? Я созываю оперативку. Грязнов и его ребята из второго отдела уже на подходе…

Я прервал Романову:

— Никуда я не поеду, Александра Ивановна, не ждите.

— Саша, что за тон… — начала было Шура Романова, но вдруг осеклась: — Саша, ты опознал ее?

— Да.

— Я тоже уже знаю, что в машине была главная редакторша… твоя знакомая, прости, я в курсе… Саша, ко мне в кабинет ломятся из Центробанка, один из заместителей управляющего «конторой»…