Непристойный негатив - Картер Браун Страница 19

Прошло некоторое время, прежде чем мне удалось снова встать на ноги. Я прислонился к перилам балкона и принялся осторожно растирать правый бок. Паула опустилась на колени рядом с Сэнфордом и иступленно шлепала его по щекам. Я сильно сомневался в том, что это пойдет на пользу Сэнфорду, но, возможно, ей было необходимо хоть чем-то занять себя. Вскоре Сэнфорд оттолкнул её руку и с большим трудом занял сидячее положение.

— Дай выпить, — хрипло сказал он.

— Пойду посмотрю, может удастся найти хоть одну бутылку, — ответила Паула.

— Тогда налей и мне тоже, — с надеждой попросил я.

— Тоже мне, герой! — усмехнулась она. — И как это ты не разревелся, когда тот жирный раздолбай врезал тебе.

Она поспешно направилась к балконной двери — при этом её полные груди свободно покачивались при каждом шаге — и скрылась в гостиной. Пронзительная боль в правом боку начала понемногу утихать, сменившись тупой, ноющей болью, и я почувствовал себя несколько лучше. Сэнфорд с трудом поднялся на ноги, кое-как доковылял до перил и тяжело к ним привалился. Большая выбившаяся прядь черных волос с проседью ниспадала на один глаз, многократно подчеркивая необычайную бледность лица и делая его похожим на восставшего из могилы мертвеца.

— Скоты! — хрипло выдохнул он. — А этот жирный настоящий садист. Я уж думал, что он швырнет меня вниз с балкона.

— Может быть в следующий раз он именно так и сделает, — беззаботно подсказал я.

Паула вернулась на балкон, держа в руках два полных бокала. Один из них она отдала Сэнфорду, а второй протянула мне. Я тут же отпил большой глоток и тихонько застонал. На вкус неразбавленное виски оказалось таким крепким, как будто в нем было не меньше ста градусов, и оно тут же обожгло мне рот и глотку.

— И что ты теперь собираешься делать? — спросила Паула у Сэнфорда. Заявишь в полицию?

— Никакой полиции! — Он энергично замотал головой. — Мне не нужна огласка. Не хочу, чтобы память Айрис была осквернена упоминанием её имени в одном контексте с этими скотами.

— Так вы же собирались заключить с ними сделку, — напомнил я.

— Еще чего! — огрызнулся он.

— Тогда они вернутся, — сказал я, — и в следующий раз вам будет ещё хуже.

— Ничего, уж я позабочусь о том, чтобы они больше никогда сюда не вернулись! — натянуто проговорил он. — У меня тоже есть кое-какие связи. Одно мое слово — и все будет устроено в наилучшем виде.

— Так что же случилось, когда Айрис Меривейл жила здесь? — спросил я у него.

Он медленно повернул голову, и в конце концов его взгляд был устремлен прямо на меня.

— Понятия не имею, о чем вы говорите, Холман.

— Я в том смысле, — осторожно пояснил я, — что, возможно, тогда была очередь Паулы подглядывать за вами с Айрис через зеркало?

Он натужно сглотнул, и его рука, державшая стакан с выпивкой, мелко задрожала.

— Ты редкостный ублюдок, Холман! — зло сказала Паула. — Что ты к нему пристал? По-твоему, ему мало досталось сегодня?

— Мне просто стало интересно, — ответил я. — Если отец ловит кайф, наблюдая, как дочка упражняется с мужиками в постели, то, возможно, и дочка не прочь посмотреть на то, как это получается у папаши.

— Холман, если ты немедленно не уберешься из моего дома, — прошипел Сэнфорд, — я тебя убью!

— Откуда ты знаешь? — устало спросила Паула. — То есть, с чего ты взял, что я его дочь?

— А какая разница? — вопросом на вопрос ответил я.

— Это полупрозрачное зеркало установили здесь несколько лет тому назад, — равнодушно сказала она. — Оно всегда было скрыто за тяжелыми портьерами. Я обнаружила это совершенно случайно, когда мне было всего восемнадцать лет, и чуть не сошла с ума от восторга. И с тех пор уже не упускала возможности лишний раз заглянуть туда. Я подглядывала за тем, как у нас в доме трахались его друзья, и как он сам трахал Айрис. Но потом, в один прекрасный день, он застал меня за этим занятием и ужасно разозлился. Ты даже представить себе не можешь, каким он бывает во гневе. Псих да и только! Сказал, что раз я этим занимаюсь, то и он, пожалуй, не откажется. У нас в то время служил шофер — огромный, грубый верзила. Джерри позвал его в дом и велел ему немедленно овладеть мной, в то время, как сам Джерри смотрел на это через зеркало. — Ее губы скривились в самоуничижительной усмешке. — И знаешь что? Мне понравилось. Мне понравилось, чтобы меня брали силой, а осознание того, что все это происходило на глазах у моего собственного отца, придало ощущениям особую остроту. И если ты это называешь развратом, то значит, такая я и есть — развратница!

— Не говори, что ты развратница, — возразил я. — Иначе не останется слов для обозначения твоего милого старенького папашки!

— Я ответила на твой вопрос, — сказала она. — А теперь уходи.

— У меня есть ещё один вопрос, — продолжал я. — Покинув лечебницу, Айрис Меривейл жила в этом доме. Скажи, ты и тогда продолжала подглядывать через зеркало, или же она была слишком слаба для этого?

Сэнфорд тихонько зарычал и даже выронил стакан от неожиданности. Он начал надвигаться на меня, неистово размахивая руками и норовя вцепиться мне в лицо. Я протянул руку и уперся ему ладонью в грудь, после чего сам двинулся вперед, вынуждая его пятиться назад до тех пор, пока он не дошел до самого кресла-качалки. Тогда я напоследок с силой толкнул его, так, что он с размаху шлепнулся в закачавшееся под его тяжестью кресло.