Отпуск Мегрэ - Жорж Сименон Страница 19

Только позже Мегрэ обратил внимание, что за окном все серо. Понял, что ночью прошел дождь. До этого серые силуэты людей и вещей мешали ему взглянуть на небо и море, которое впервые с его приезда в Сабль было мрачно-зеленого цвета с темными, почти черными пятнами.

Люди в комиссариате тоже выглядели мрачными и хмурыми, веяло усталостью и беспокойством.

У подножия лестницы он случайно столкнулся с одним из агентов, который ночью посоветовал ему обратиться к учительницам. Узнав Мегрэ, он вздрогнул. Вид У него был помятый, волосы всклоченные. Наверное, он спал на скамье. И вот теперь, видя комиссара перед собой, он, наверное, вспомнил, как тот расспрашивал о Девочке, пытался выяснить ее адрес. Может, агенту вдруг пришла в голову мысль, не Мегрэ ли и есть убийца? Все выглядело бессвязным и бестолковым.

Мегрэ поднимался по лестнице. Вкус табака тоже был каким-то неприятным. Он-то успел побриться и одеться за те несколько минут, пока за ним подъехала полицейская машина, посланная Мансюи, чтобы сэкономить время. Но почему же тогда он попросил шофера сделать небольшой круг по Рембле?

Конечно, чтобы взглянуть на дом доктора. Тот стоял на месте. Весь его второй этаж был тих и спокоен, как будто там еще спали. Ставни закрыты, но внизу обойщики покрывали вход черной материей. Проехал он также и перед церковью, на этот раз потому, что было по пути, и увидел старух в накрахмаленных чепцах, возвращающихся с мессы.

В кабинете инспекторов царило лихорадочное оживление. Звонили сразу несколько телефонов. В глазах людей застыло ошеломленное выражение. На лицах гримасы, но не те, что бывают у вырванных из объятий сна, а свидетельствующие о гневе и негодовании.

Большинство инспекторов были небриты. Должно быть, они уже давно здесь. Может быть, кое-кто по дороге успел перехватить чашечку кофе в каком-нибудь открытом пораньше баре.

Отворилась дверь, и на пороге появился Мансюи, услышавший, как подъехал комиссар. Он так изменился, что Мегрэ даже был удивлен. Впрочем, возможно, ему это показалось. Комиссар полиции бы небрит. Его подняли первым. Первым же он и прибыл сюда. Его пухлые щечки покрывала густая клочковатая щетина, еще более рыжая, чем волосы на голове.

В светло-голубых глазах уже не было и намека на робость, а сквозило откровенное беспокойство. Мегрэ прошел в кабинет, и дверь за ним закрылась. Маленький комиссар уставился на него с немым вопросом во взгляде.

Но Мегрэ слишком был занят своими мыслями, чтобы беспокоиться о реакции других. А маленький комиссар, казалось, испытывал благоговейный страх перед этим плотным человеком, который накануне, когда еще жива была девочка, как-то настойчиво занимался ею и давал тщательное описание ее внешности, едва ли не за несколько часов до того, как она была зарезана в собственной постели.

– Полагаю, что вы хотите отправиться туда? – спросил он охрипшим голосом.

В Сабль еще не приходилось наблюдать подобного зрелища, и он никак не мог прийти в себя. Об этом можно было догадаться по тому, как он произнес туда.

– Я говорил по телефону с прокурором из Ла-Рош-сюр-Йон. Он пошлет прокурорских работников, которые должны подъехать к одиннадцати часам, если не раньше.

И еще поднял по тревоге мобильную бригаду из Пуатье.

Они должны прислать двух инспекторов. Я не сказал им, что вы здесь. Правильно поступил?

– Очень даже правильно.

– Вы будете заниматься расследованием?

Мегрэ, не отвечая, пожал плечами и почувствовал, что разочаровывает Мансюи. Но что он мог сказать?

– Несмотря на раннее время, вокруг домика толпился народ. Весь квартал состоит из маленьких домишек с садиками. Он располагается хотя и в границах города, но ближе к окраине. Папаша Дюфье работает ночным сторожем на верфи. Перешел он на эту работу после того, как ему ампутировали руку. Вы его увидите. Для него все случившееся – кошмар, – рассказывал маленький комиссар, упершись локтями в крышку стола. – Он ушел с работы в шесть утра, когда прибыла первая смена. Утром все шло как обычно. Человек он спокойный и педантичный. Хозяйки, которые рано встают, могут проверять по нему часы, когда он проходит мимо их домиков. Возвращается к себе, стараясь не шуметь, в шесть двадцать. Он мне все это рассказывал, как сомнамбула. Входя в домик, сначала попадаешь в кухню. Слева стоит стул, а в глубине другой, плетенный из лозы. Возле того приготовлены Домашние туфли.

В общем, вы сами все увидите. Так вот, он снял уличную обувь тихонько, чтобы никого не разбудить. Сунул горящую спичку в плиту, где уже были подготовлены лучина, бумажки и поленья.