Автора! - Наталья Андреева Страница 19

В квартире было так душно, что он сразу понял: не уснуть. Надо дождаться, когда стемнеет. Когда скроется безжалостное солнце. Алексей достал из дипломата распечатку того, что похитил на даче Клишина. Наугад вытащил один из листков, прочитал и хмыкнул. Понятно, почему Михин с этим не справился! Такая философия отпугнет любого. Рассуждения самовлюбленного негодяя о людях и о себе.

Павел Клишин стал вызывать у Алексея еще большее отвращение.

«Смерть на даче». Отрывок

«…и каждый день я вижу в зеркале именно это лицо. Давно надо было отрастить бороду и избавиться от непременной утренней процедуры. От бритья. Плеснуть в лицо водой — и бежать! Бежать!!! Но я словно рожден для страданий. Каждое утро я вновь вижу это и прихожу в отчаяние. Опасная бритва в моей руке дрожит и невольно ползет со щеки все ниже и ниже, к самому горлу.

Лицо мое похоже на коробку дорогих шоколадных конфет, такое же яркое снаружи и пустое внутри. Жалкая горстка шоколада, а поверх розочки, розочки, розочки… Глаза слишком синие, волосы слишком желтые, рот слишком красный, а ресницы и брови слишком черные. Это величайшая разноцветная глупость, которую я только видел в жизни, от ее созерцания тошнит уже через несколько минут. А мне приходится рассматривать буйство плохо сочетающихся красок изо дня в день. Каждое утро я тщательно умываюсь с мылом, словно надеюсь, что они хоть немного полиняют, эти глаза, брови, губы… Но — тщетно! Такое ощущение, что после обязательных утренних процедур они становятся еще ярче!

Это самое большое наказание в моей жизни, хотя многие со мной не согласятся. Если бы лишние килограммы не вызывали у меня раздражение, и страх перед болезнями толстых людей не давил бы так на психику, я давно отрастил бы брюхо. Но я ужасно мнителен. Когда, взбегая по лестнице на пятый этаж, обнаруживаю у себя небольшую одышку, сразу начинаю думать, что это начинается рак. Смешно? И мне. Поэтому в спортзал я хожу тайно и тайно же не ем жирного и мучного. Как какая-нибудь баба!

Если бы при всех моих статях я родился дураком — это было бы огромное для меня счастье. Но мне не везет. Слишком ясно понимаю, чем привлекаю к себе всех этих женщин, и что они хотят от меня слышать и что получить. Им плевать на то, что я мыслю, важно только то, что умею двигаться, умею ходить, есть, пить, укладывать их в постель и вообще, что я живой, а не экранный и не журнальный вариант. Конечно, были и такие, которые утверждали, что любят мою бессмертную душу. Бессмертная душа! Какого дьявола она попала в эту дешевую конфетную оболочку?

Так вот о женщинах. Все они врут. Быть может, попривыкнув к моему конфетному лицу, они и вгляделись в душу мою и попытались ее понять, но это до первого появления со мной на публике. На улице или в гостях я не теряю ощущения, что попал на выставку собак, что я породистый пес на поводке у раздувшейся от гордости хозяйки, и она с восторгом демонстрирует публике, какая у меня редкая масть, роскошный экстерьер и сколько на подобных же собачьих выставках я успел получить медалей. Любая женщина, идущая со мной, не устает ловить завистливые взгляды соплеменниц и чувствовать себя пусть временной, но владелицей того, что не каждой доступно.

Я всегда мечтал отомстить. Пусть не всем, но хотя бы части из них. Заставить страдать. Многие мечтают хоть на миг оказаться в оболочке очень красивого человека и понять, что он чувствует. Могу с уверенностью сказать только одно — красота не вызывает доверия. Что угодно: зависть, восхищение, желание обладать, но не доверие. От красивых людей все время ждут чего-то такого же неординарного, как и их внешность, и потому относятся к нам настороженно. Вот почему это мне мешает. Я не могу быть писателем. Я не могу ничего знать, потому что со мной никто не бывает откровенен, могу только обо всем догадываться. И еще я могу мстить…»

«Позер!» — откровенно зевнув, подумал Алексей. Сплошное самолюбование! Ни единому слову он не поверил. Клишин — великий лжец. А насчет желания отомстить — это интересно. Фантазия у Павла Андреевича богатая. И вновь холодок по спине. Не запрятал ли мстительный человек где-нибудь ампулу с ядом? Например, на даче у соседа.

Потом он представил себя на месте Клиши-на. Вспомнил южные фотографии, на атлетическом теле откровенные плавки… «Ох, кабы мне бы! — вздохнул и пошел к холодильнику, за последним мороженым. Врет негодяй Клишин! Он от себя в восхищении! Кого хочет обмануть? И зачем?» «Смерть на даче» была на время заброшена.

Съев мороженое, Алексей захотел жареной картошки. Он включил на кухне телевизор и попытался выслушать версию первого канала о Текущих событиях в стране и мире. Устав от избитых фраз, он выключил телевизор. Надо засесть за клишинскую «Смерть на даче». Наверное, этот доморощенный гений решил умереть, чтобы имя его прогремело. Хотел быть живее всех живых. Хоть после смерти — а на пьедестал! Алексей уже поставил Павлу Андреевичу диагноз — мания величия.

Вот, пожалуйста! Очередное подтверждение! Что Клишин был типичный псих, больной! Очередная страница «Смерти» начиналась словами: «Творчество — это состояние нервного стресса». Алексей с трудом собрался с силами, чтобы заставить себя читать.

«Смерть на даче». Отрывок

«…стресса. Писатель — всего лишь проводник, он похож на электрический провод, по которому идет ток. Дело в том, что даже сам воздух насыщен словами. Все давно уже написано. Все существует. Мы живем в мире, параллельном лучшему из миров. Надо только услышать и донести его идеи до сознания людей. Обижаясь на меня, люди и не подозревают, что я всего лишь зеркало. Да-да, именно зеркало! Потому что я только отражаю их самих, их слова, настроение, мысли. Если человек добр, хорошо относится к людям, если он внутренне не агрессивен, я ему улыбаюсь и говорю приятные вещи, от которых, в свою очередь, улыбается он. Но таких, увы, мало! Большинство — люди с большим самомнением, пренебрежением к окружающим, лицемерные и скрытные. Они говорят гадости завуалированные и очень обижаются, когда слышат в ответ гадости откровенные: а именно — правду о себе. Если их неискренняя улыбка, отразившись от моего лица уходит обратно к собеседнику как отвратительная гримаса, разве я в этом виноват? Как писатель я всего лишь изучаю, я настраиваюсь на того человека, с которым в данный момент нахожусь рядом. Настраиваюсь, словно на определенную волну радиоприемника, я его ловлю, а потом слушаю и отвечаю тем же. Вот и все. И, как говорится, нечего на зеркало пенять…

У меня очень много врагов. Все мои знакомые в итоге становятся моими врагами. И женщины, которых я бросаю. А бросаю я их потому, что иначе не могу. Жениться? Я не сумасшедший! Многие люди меня просто ненавидят. Плохо мне от этого? Не знаю. Во всяком случае, мое творчество имеет одну неприятную особенность: оно не видит ничьих достоинств. В центре повествования непременно должен стоять положительный герой, которому сочувствуешь. Поскольку я не вижу героя, то хочу, чтобы сочувствовали мне.

Я несчастный человек, и мне это нравится. Скажите, что может написать счастливый человек? Слюни в шоколаде. А несчастный? О! Несчастье имеет столько оттенков, что скучать не приходится! Страдают все и очень разнообразно. Миг наслаждаются и вечность страдают. Поедят под Новый год салатов, пропитанных майонезом, напьются всякой дряни вволю, испытают минутный кайф — и весь следующий день мучаются газами, а еще неделю выводят прыщи на лице. Вот это и есть счастье и его последствия. Я, например, чем больше накануне ною и жалуюсь, тем лучше у меня на следующий день все получается. Мой рецепт удачи — действие от противного. Дарю человечеству.