Богиня победы - Нина Пушкова Страница 19

Славику было неведомо, что за бриллиантами всегда приходят. И что пытали его друга именно ради того, чтобы узнать, где он спрятал драгоценности. И конечно же Славик не мог знать, что совсем скоро придут к нему.

Когда утреннее солнце уже начало нестерпимо палить и залило комнату ярким белым светом, на неразобранной постели зашевелилось грузное мужское тело. Мыча и чертыхаясь, Славик наконец встал с кровати. Где он? Вроде дома. Что вчера было? Помнилось с трудом. Дико болела голова. Жмурясь от заливающего квартиру солнца, он направился в ванную.

Там он открыл воду и долго ждал, когда пойдет по-настоящему холодная вода. Потом заткнул слив и, тяжело дыша, засунул голову прямо в раковину под струю. Раковина быстро наполнилась, и вскоре его голова была почти полностью погружена в бодрящую прохладу. Через минуту, не разлепляя глаз, Славик нашарил полотенце и вытер голову. Так что же было вчера вечером? Где он пил? И с кем? Мысли путались, целостная картина не выстраивалась.

Потом вспомнилось девичье лицо. Значит, он пришел сюда не один. Точно, не один!

Славик сел на унитаз, стараясь вспомнить подробности, но мозг отказывался это делать. Внезапная мысль заставила его резко вскочить и кинуться в прихожую.

Туфли стояли на месте. Дрожащей рукой Славик залез под стельку правого ботинка — и похолодел. В каблуке ничего не было! Он лихорадочно елозил пальцами в аккуратно выскобленном пространстве, но оно, увы, оставалось пустым.

— Брюлики… — растерянно бормотал Славик. — Мои брюлики!

Потрясенный, он буквально осел на выложенный плиткой пол. Но сидел он так недолго — вскоре тихо щелкнул дверной замок, и на пороге возникли две мужские фигуры. Незваные гости шагнули внутрь, закрыли за собой дверь и, переглянувшись, достали пистолеты.

Славик был настолько очумевший, что даже испугаться не успел. Он тупо посмотрел на них бесцветными глазами и слабым голосом спросил:

— Вы кто?

Один из вошедших задушевным голосом произнес:

— Потом узнаешь. А пока стеклышки верни, хорошо?

Славик вдруг побледнел, обмяк и, выронив туфлю, откинулся навзничь.

— Что это с ним? — спросил один из мужчин.

— Кажется, обморок, — ответил второй.

— Тогда надо привести его в чувство.

Они затащили грузное тело в ванную.

— Во кабан! — сказал первый. — Килограмм на сто двадцать потянет, не меньше. Ладно, сейчас ты у нас быстро очнешься…

Это была вторая водная процедура за день. Бандиты включили душ и направили холодную струю на лежащего на полу Славика. Тот не шевелился.

— Может, он ласты по ходу склеил? — предположил второй мужчина. — Может, у него сердечный приступ?

Он рванул мокрую рубаху у Славика на груди и стал слушать, бьется ли сердце. Сердце не прослушивалось.

— Санек, звони в «скорую», кажется, клиент концы отдает!

Тот, кого назвали Саньком, приподнял веки Славика и, увидев закатившиеся глаза, тут же кинулся к телефону.

«Скорая» из Склифосовского приехала быстро, что спасло Славику жизнь. Еще бы минут десять, и Славик точно отдал бы Богу душу, но ему повезло: врачи, сделав укол, запустили едва трепыхавшееся сердце.

Впрочем, насколько Славику повезло — еще вопрос. Вместе с ним в «скорой» тряслись его визитеры, представившиеся родственниками. По дороге они сочинили легенду, которую изложили в приемном отделении: мол, приехали к двоюродному брату, а он — с бодуна! А сердце-то и прихватило… Вот и пришлось в «скорую» звонить…

Пожилая медсестра, как им показалось, не очень-то поверила в эту историю. Поэтому, когда санитары покинули приемное отделение, Санек положил перед изумленной женщиной двадцатидолларовую купюру.

— Вас как зовут? — проникновенным голосом спросил Санек.

— Татьяна Михайловна.

— Татьяна Михайловна, войдите в положение. Брат — единственный родственник, и с сердечным приступом. Мы же сироты — и я, и Серега. Так что надо его выходить. Если требуется, поможем материально.

— А где паспорт вашего брата? — все-таки задала вопрос сестра. — Что же документов никаких? Я все с ваших слов пишу.

— А что, наши слова ничего не значат?! — возмутился Серега. — Мы же правду говорим! Принесем и паспорт, и свидетельство о рождении, главное — чтобы свидетельство о смерти выписывать не пришлось. А за нами не заржавеет.

Он засунул руку в карман и достал, как фокусник, еще одну «зеленую». Перед Татьяной Михайловной, считай, лежал ее месячный оклад. «Боже мой, — пронеслось в ее мозгу. — Это же я внучке к выпускному и новый батничек купить смогу! И еще туфли! Вот он, готовый подарочек!»

Поняв, что сговориться удалось, Санек начал деловито диктовать условия:

— Вы, Татьяна Михайловна, для начала пустите нас в палату к брату, чтобы мы могли помочь, если что. Отдельную палату можно организовать? Вы уж похлопочите…

— Его в палату пока не отпустят, он же в реанимации.

— Ав реанимации по скольку человек лежит?

— В реанимации все по одному, — сказала Татьяна Михайловна.

— Ну, тогда мы с вашей помощью и подежурим в реанимации. Лады?

Санек подвинул лежащие на столе купюры ближе к сестре.

— Хорошо… — проговорила та и быстро смахнула «зелень» в ящик стола.

Когда ближе к полуночи Славик пришел в себя и открыл глаза, то лица двух медбратьев, сидевших у его кровати, показались ему подозрительно знакомыми.

— Оклемался? — подмигнул один из них.

Переложив Славика на каталку, они быстро покатили ее к лифту. Был поздний вечер, и в длинных коридорах, к его несчастью, никого не оказалось. Славик попытался поднять голову и раскрыл было рот, чтобы позвать на помощь. Но ему сунули под нос какую-то мокрую тряпицу, и он снова вырубился.