Отдаленные последствия. Том 2 - Александра Маринина Страница 19

К вечеру она задремала под какую-то невыносимо глупую телепрограмму и проснулась, только когда пришел Артем.

– Лежи-лежи, – сказал он, видя, что Инга порывается встать с дивана. – Сейчас переоденусь и буду тебя кормить. Сам не знаю – чем, какое-то новое блюдо, но менеджер клялся, что бомбически вкусное.

Аппетита у нее не было, но обижать Артема не хотелось, он ведь так старается. Доволокла себя до стола, села, начала есть. Действительно вкусно! Правда, больше двух кусочков вряд ли удастся в себя запихнуть. Нужно сделать усилие…

– Ты представляешь, сегодня к Фадееву приходили из полиции, – с озабоченным видом сообщил Артем, набросившись на еду.

Инга испугалась. Неужели проблемы в строительном бизнесе? Начнется: арест счетов, банкротство, суд. И прощай, такая комфортная и доходная работа, а вместе с ней и мечты о собственном кабинете.

– Мне начинать волноваться? – спросила она уныло. – Искать другое место?

– Ну что ты! Виталий Аркадьевич им не нужен, у него в бизнесе все чисто, можешь мне поверить, уж кому знать, как не мне. Им нужна Горожанова из обладминистрации. Она у Фадеева часто бывала, у них много общих дел, вот полиция наших домашних девушек и опрашивала. Как Фадеев с ней разговаривал, как она себя вела, не было ли конфликтов.

Инга наморщила лоб, пытаясь вникнуть, о ком идет речь.

– А Горожанова – это…

– Жена Чекчурина, у которого сына убили и из-за этого отменили банкет. Помнишь?

Инга непроизвольно вздрогнула, вилка звякнула о тарелку. Артем заметил, посмотрел на нее вопросительно.

– В чем дело?

Наверное, лицо у нее заметно изменилось, потому что взгляд Артема становился все более требовательным.

– Что с тобой, Инга? Ты как будто привидение увидела. Что я такого сказал?

Если в тот раз, когда отменили банкет, Инге фамилия Чекчурина показалась в первый момент всего лишь смутно знакомой, то сегодня она уже совершенно точно знала, откуда ей известно это имя. Оно было в списке Выходцева. В списке намеченных Игорем жертв. Игорь от своего плана отказался, виновные остались живы-здоровы, но, как выяснилось, лишь до поры до времени. Одного из них судьба все-таки догнала и больно ударила.

Врать Артему не хотелось. Нужно сказать правду, но не всю. Вроде бы Иешуа у Булгакова утверждал, что говорить правду легко и приятно. Наверное, так. Лгать труднее, ведь нужно сделать свои слова убедительными и правдоподобными, а потом еще хорошо их помнить, чтобы не спалиться. Это требует усилий. Но самое сложное – делить правду на части, буквально на ходу соображая, что можно сказать, а о чем лучше умолчать. На такой труд ее ослабленный болезнью мозг вряд ли способен. И все-таки нужно попытаться.

– Мой пациент, к которому я ездила на кладбище… – нерешительно начала Инга, – Игорь Андреевич.

– Да, и что?

– Он… Я тебе не рассказывала, потому что для наших отношений это не имело значения. Когда ему поставили диагноз, оказалось, что заболевание можно было обнаружить еще годом раньше, когда процесс не был так запущен и легко поддавался излечению. Игорь Андреевич хотел найти того врача, который просмотрел симптомы онкологии, и устроить ему скандал. Но выяснилось, что накануне того дня, когда Игорь Андреевич ходил к нему на прием, у этого врача в ДТП погибла маленькая дочка. Ну, ты сам понимаешь, в каком состоянии был человек…

– Конечно, – кивнул Артем, внимательно глядя на нее. – И что было дальше?

– Игорь Андреевич его простил. Не стал искать, поднимать шум. Но начал много думать о том, как могло получиться, что людей, находящихся в таком стрессе, допускают до работы, где любая ошибка может обернуться новой трагедий. В общем, Игорь… Игорь Андреевич решил провести что-то вроде научных изысканий. У него был доступ к нужной информации, и он нашел несколько случаев, похожих на то, что случилось с ним. То есть в ДТП погибает или получает серьезные травмы человек, у которого кто-то из близких врач или, например, водитель, диспетчер, короче, кто-то, кто, по требованиям профессиональной деятельности, не имеет права на ошибки.

– И зачем? Что твой Игорь Андреевич делал с этими сведениями?

– Ничего. Он же болел. Думал, что хватит сил провести какой-то анализ, может, статью публицистическую написать или обратиться к журналистам, чтобы они подняли тему.

Это было уже почти совсем ложью, но, однако же, состояло из частиц правды. Игорь действительно подумывал об этом. Сначала. То есть после убийства Пруженко, самого первого. После акта личной мести. Но потом сложилось совсем иначе, однако рассказывать об этом Инга категорически не хотела. Это не ее тайны. И это память о человеке, которого она любила и до сих пор любит. Нельзя допустить, чтобы Артем получил возможность осуждать Игоря, говорить о нем гадости.

– Написал?

– Я… – Инга поежилась. Отделять одну правду от другой становилось все труднее. – Не знаю, не в курсе. Он не очень делился со мной, особенно в последнее время, когда уже совсем плохо себя чувствовал. Я всего лишь приходящая медсестра, а не близкая подруга. Но список он составил, я его видела своими глазами. Игорь Андреевич мне показал, а потом подробно рассказал про каждый случай.

Это тоже было почти правдой. Она ведь и в самом деле видела этот список. Именно своими глазами. Только уже после смерти Выходцева. И подробности про каждый случай тоже не излагались устно, а были прописаны в тетради. Но разве это имеет значение в данный момент?

– Что за список? – нахмурился Артем.

– Список жертв и виновников. Как я поняла с его слов, он надеялся передать этот список тому, кто заинтересуется, поднимет в архиве дела, найдет самих этих людей, поговорит с ними и напишет материал, в котором обозначит проблему.

– Интересно. Список большой?

– Нет, – она покачала головой, – совсем короткий. Но фамилия Чекчурина там была. Я точно помню.

Артем, до этого не перестававший мерно и тщательно пережевывать красную рыбу с запеченными овощами, медленно положил нож и вилку на края тарелки, глаза его сузились, между бровей пролегла тенью едва заметная складка.

– Ты не ошибаешься?

– Леонид Чекчурин, – сказала Инга устало.

У нее больше не было сил. Хотелось лечь, но до дивана она вряд ли дойдет.

– Да, сына Георгия Владимировича так и звали, – задумчиво подтвердил Артем. – Ты что же, весь список запомнила? И за столько времени не забыла?

Инга едва заметно пожала плечами.

– Выходит, что так. Если меня спросить, какие еще там фамилии, я вряд ли сама вспомню, но если их назвать, то я, скорее всего, смогу ответить, были они там или нет.

Если назвать фамилии, то она, конечно же, скажет, есть они в списке или нет, но не потому, что вспомнит, а потому, что знает наизусть. Специально не учила, но в памяти отложилось, как и все, что касалось Игоря Выходцева. Совсем чуть-чуть урезанный вариант правды.