Загадка номера 622 - Жоэль Диккер Страница 19

– Возможно, я смогу вам помочь? – предложил Макер, упиваясь ситуацией.

Тарногол пристально посмотрел на него.

– Не уверен, – проворчал он, – это действительно весьма деликатный вопрос.

– Мы же смогли договориться пятнадцать лет назад, – возразил Макер. – Благодаря чему вы и являетесь сегодня вице-президентом банка.

– Я тоже выполнил свои обязательства, – заметил Тарногол. – Ты получил, что хотел, в обмен на акции.

– Вот именно, старина, – решился Макер. – Поэтому у нас нет причин сомневаться друг в друге. Давайте заключим новое соглашение.

Тарногол долго думал и в конце концов сдался:

– Ну хорошо. Предлагаю тебе сделку, Макер. Услугу, о которой я хотел попросить Левовича, я перекину на тебя. Взамен я назначу тебя президентом.

– Согласен! – Макер бросился к Тарноголу и энергично потряс его руку. – Чем я могу быть вам полезен?

– Ты просто заберешь для меня один конверт, – объяснил Тарногол. – Это законно и безопасно.

– И все? – удивился Макер.

– И все, – кивнул Тарногол. – Сущая ерунда.

– Сущая ерунда, – повторил Макер, как попугай. – А потом?

– Потом принесешь конверт мне домой, – сказал Тарногол.

– И все?

– И все.

– Сущая ерунда!

– Сущая ерунда.

Они вышли из Розовой гостиной, оба очень довольные. Следуя за Тарноголом к лифту мимо своего кабинета, Макер удостоверился, что Кристины нет на месте, и предложил ему зайти полюбоваться на рабочий стол Левовича. Прямо с порога он показал на гору почты.

– Посмотрите, сколько писем у него валяется без ответа, – горько вздохнул Макер. – Черт-те что!

– Безобразие! – возмутился Тарногол, который на таком расстоянии не мог разглядеть, что все письма адресованы Ма-керу. – Как я только мог представить себе Левовича на посту президента?

– Что поделать, дорогой Синиор, – отозвался Макер. – Человеку свойственно ошибаться.

Как только Тарногол ушел, Макер поспешно забрал почту со стола Левовича и свалил обратно на свой. Затем рухнул в кресло, чувствуя, как его постепенно охватывает эйфория. Он никогда не испытывал такого счастья: он станет президентом Эвезнер-банка. Ему удалось изменить линию своей судьбы, не прибегая ни к каким махинациям. Он с презрением посмотрел на “Двенадцать разгневанных мужчин” – теперь ему не придется читать эту белиберду.

Он окажет Тарноголу пустячную услугу, и место президента будет ему обеспечено. Жизнь прекрасна. Откинувшись в кресле, он посмотрел на часы. Полпятого. Пора домой. Ну и денек!

В то же время в Колоньи, в роскошном доме Эвезнеров, домработница Арма подслушивала под дверью спальни своих хозяев. Анастасия только что ответила на загадочный телефонный звонок.

Как всегда, первой трубку подняла Арма. “Помештье Эвезнеров, здрасте”, – произнесла она вежливо, как ее учили. На том конце провода, не представившись, мужской голос попросил позвать медем. Медем стояла рядом, и Арма передала ей трубку, но, услышав таинственный голос, она немедленно перевела звонок в спальню и заперлась там. Как странно. Медем никогда так не поступала. Заинтригованная Арма решила выяснить, что происходит.

– Лев, ты с ума сошел звонить мне на домашний! – раздраженно воскликнула Анастасия, уверенная, что тут ее никто не услышит.

– Я подумал, что к мобильнику ты не подойдешь, – сказал Лев, оправдываясь.

– Конечно, не подойду, потому что я больше не хочу ни говорить с тобой, ни тебя видеть.

– Я с нетерпением жду нашей встречи сегодня вечером, дорогая.

– Не называй меня дорогой! И не звони мне больше! Ты что, не понял, между нами все кончено!

– Я просто хотел предупредить, что без четверти восемь за тобой заедет мой водитель и отвезет в “Берг”. До скорого.

– Ты вообще меня слушаешь? Не будет никакого ужина. Тем более в твоем отеле! Напрасно мы провели там выходные. Я замужем, в конце концов! Кто угодно мог нас там застать!

– Тебе незачем волноваться.

– Очень даже есть зачем.

– Увидимся вечером.

– Не увидимся никогда!

Анастасия бросила трубку. Услышав щелчок, Арма со всех ног кинулась в маленькую гостиную на первом этаже, где она, по идее, сметала метелкой пыль. Ну и ну! Медем изменяет мисье.

•

В семь часов вечера Макер Эвезнер гордо припарковался на стоянке у “Золотого льва” в Колоньи, надеясь, что его заметят за рулем болида, стоившего небольшое состояние. Он вошел в ресторан с озабоченным видом, важно вышагивая под руку с женой, которая, конечно, привлекла всеобщее внимание. Их посадили за столик с видом на озеро, как он и просил, и они с восхищением посмотрели на пейзаж за окном. Перед ними россыпью алмазов сверкала в ночи Женева.

– Сегодня мы пьем шампанское! – с ходу сообщил Макер сомелье. – Принесите винтажного “Поля Роже”. Его любил Уинстон Черчилль! Эликсир победы!

К изумлению Анастасии, ее муж пребывал в чудном настроении.

– Что празднуем? – спросила она.

– Солнышко, ты ужинаешь с будущим президентом банка, – сказал он с многозначительной улыбкой.

Она изобразила радость:

– О, как здорово! Ты получил подтверждение от Жан-Бенедикта?

– Нет, до субботы ничего официально не объявят. Разумеется, я хотел подождать, пока все будет точно известно, прежде чем тебе говорить, но я так волнуюсь, что не могу удержаться. В общем, победа за нами!

– Не надо делить шкуру неубитого медведя, – умерила его пыл Анастасия.

– Уже все в порядке, но представь себе, что сегодня утром, придя в банк, я узнал, что совет и впрямь собирается выбрать Левовича.

– Левовича? – задохнулась Анастасия.

– Понимаю твое потрясение, солнышко, я сам обалдел. Нет, только вообрази, какой‐то там Левович возглавит Эвезнер-банк! Эвезнер так Эвезнер, чего уж там! Это все Тарногол замутил. У иностранцев свои причуды.

– И что, Тарногол передумал? – спросила Анастасия.

– Почти. Скажем так, мы с ним заключили сделку. Осталось уладить один пустячный вопрос. Но это ерунда.

– То есть?

– Потом объясню. Понимаешь, в глубине души папа хотел, чтобы я стал президентом. И выборы он затеял только для того, чтобы укрепить мою легитимность.

Анастасия не знала, что и сказать, – она‐то считала, что все было как раз наоборот. Абель Эвезнер всю жизнь только и делал, что унижал своего сына. Если бы он хотел, чтобы после его смерти Макер возглавил банк, он бы просто завещал ему свою долю. Но она предпочла промолчать и подняла бокал шампанского за его здоровье.