Практически невиновна - Наталия Левитина Страница 19

Здоровякин надеялся пообщаться с Валдаевым по ICQ, в народе называемой «аськой». Валдаев сразу же откликнулся на электронный призыв Ильи. В его послании сквозила присущая ему нежность и ласка в отношении друга.

«Бонжур, парнокопытное!» – написал он.

«Маша изменяет мне с одним типом», – бабахнул без подготовки Илья. Если бы они разговаривали вживую, он, как культурный мальчик, сначала осведомился бы о здоровье Саши, о здоровье Лизы, о погоде в Европе и т. д. Но каждую фразу нужно было «наколачивать» двумя негнущимися пальцами по клавиатуре, да еще и ждать минуту-две, пока придет ответ. Поэтому Илья не тратил время на всякие куртуазные предисловия.

«Замочи уродца», – коротко посоветовал Александр. Очевидно, ему тоже было лень писать длинные предложения.

Здоровякин задумался. А ведь друг прав. Вместо того чтобы скрежетать зубами, нужно было элементарно выяснить, что за фрукт этот Вепрецкий. Сотрудник Главного финансового управления обладминистрации? Возможно, удастся раздобыть на него компромат и на самом деле «замочить» мармеладного уродца – пусть не буквально, а в образном смысле.

Вскоре пришло дополнение:

«Маша не изменяет. Она провоцирует. Она жалеет о разводе и ждет от тебя решительных действий».

Илья восхитился проницательности Валдаева. Он был гениальным знатоком тончайшей архитектоники человеческой души. Не важно, что тысячи километров отделяли Александра от Маши, Ильи и Вепрецкого. Он вспарывал пространство лучом мысли и делал потрясающие в своей психологической глубине выводы.

И еще дополнение:

«Здоровякин, кончай лежать на берегу жирной русалкой. Не жди у моря погоды! Шевелись, вибрируй. Восстанавливай семью!»

Этим-то и был хорош любимый друг Валдаев: от него всегда можно было получить четкие инструкции, как выпутаться из сложной ситуации. Здоровякин воспрял духом.

Если уж прирожденный полигамист Валдаев ждет от него решительных действий в плане восстановления семьи, если у него и мысли не возникает посоветовать Илье: «Наплюй и живи свободно!» – значит, он, Илюша Здоровякин, стопроцентный семьянин, обязан вернуть Марию.

«Убью гада!» – вновь подумал он о Вепрецком.

– Алиса, открой! – послышалось за дверью.

Вика вскочила с дивана. Она валялась на нем уже битый час, наслаждаясь бездельем. Чем заниматься в облике Алисы Горностай, она не представляла. На домашний телефон, оборудованный автоответчиком, частенько звонили из кофеен и благотворительного фонда, требовали встреч, консультаций, советов. Но Виктория не считала себя компетентной в вопросах, запросто решаемых Алисой, поэтому предпочитала маскироваться под отсутствующую. Восемь сообщений, произнесенных властно и одновременно нежно, оставил мужчина, баритон которого заставлял трепетать. Похожий голос звучал сейчас за дверью.

Волнуясь, Вика открыла дверь. И тут же поняла, что голос на автоответчике и массивная фигура незнакомца имеют одного обладателя. Виктория сразу узнала в холеном, сытом мужчине Геннадия Климовича Боровикова. Его лицо было хорошо знакомо всей области. Редкие новостные программы местного телевидения обходились без упоминания этой колоритной личности.

Едва была устранена преграда в виде двери, Боровиков без лишних слов устремился к Виктории и сжал ее в объятиях.

Вику, к счастью, никогда не душил питон, но теперь она в подробностях представляла себе данный процесс. У нее перехватило дыхание, а Геннадий Климович продолжал смыкать кольца.

– Малышка, я соскучился!

– Подождите, – пискнула заживо похороненная под его тушей Виктория.

– Я только что прилетел. Почему ты не отвечаешь на звонки? Почему отключила сотовый?

Боровиков осыпал лицо Вики поцелуями, и довольно приятными, так как был гладко выбрит и вкусно пах. Но, учитывая его напор и агрессивность, новенькой Викиной челюсти с жемчужными зубками грозил перелом.

– Минутку! Подождите! Я все объясню! – мяукнула она, неэффективно отбиваясь.

– Мы на «вы»? Это игра? Эй, малыш! Что-то ты сама на себя не похожа!

Боровиков наконец-то закончил приветственные лобызания, оставил раздавленную Викторию тихо сползать по стене и прошел в комнату.

– Итак, ответь, почему ты не отвечала на мои звонки? – Боровиков по-хозяйски тыкал пальцем-сарделькой в кнопки автоответчика, прослушивая сообщения. Потом он полистал журнал, отбросил его в сторону, пошуршал бумагами на столе и развалился в кресле, призывным жестом приказывая Виктории подойти к нему.

Та поплелась в указанном направлении как заколдованная. Геннадий Климович, подпустив жертву на тридцать сантиметров, схватил девушку за руку и заставил усесться на свою могучую плотную ляжку. На нем был отлично скроенный и явно дорогой костюм.

– Понимаете, – начала Виктория довольно уверенно, – сейчас я все объясню. Дело в том, что я не Алиса. Меня зовут Виктория. Да, у меня паспорт, документы на имя Алисы Горностай. Но мне даже не тридцать лет, как ей, понимаете? Я Виктория Коробкина. Я вообще сама не очень понимаю, что произошло. Я пришла в себя. Машина стояла на обочине. Одежда, маникюр, даже зубы – я с ума едва не сошла. Все такое классное! Но не мое, конечно! Где Алиса, я не знаю. Жаль, что ввела вас в заблуждение. М-да. Но мне ведь некуда идти! Мою квартиру сдали какой-то тетке! Вещи исчезли. На работе говорят, что я у них никогда не работала!

– На какой работе, – медленно произнес Боровиков. Он внимательно смотрел на девушку. Та сидела на его ноге и, мило жестикулируя, несла ахинею. – На какой работе?!! – рявкнул он и тряхнул ляжкой.

Виктория свалилась на пол, но тут же подскочила.

– Я работаю в автосалоне, – прошептала Виктория. – Меня зовут Викой. Я не Алиса.

Она подумала о том, как мучительно вытравливать закрепленные рефлексы. Коробкин, умелый тренер, постарался на славу: его бывшая жена боялась смотреть прямо в глаза любому мужчине, пусть даже интеллигентному и утонченному, всегда ожидая затрещины или апперкота в солнечное сплетение.

«Нет, – подумала Виктория. – Я не боюсь. Я не трусливая пресмыкающаяся личинка. А кто я? Свободолюбивая и смелая девочка. Настоящая Анжела Дэвис!»

Преодолев страх, Виктория с вызовом сказала Боровикову:

– Я не Алиса. И не надо ронять меня на пол. У вас есть очки? Пенсне? Моноколь какой-нибудь, в конце концов?

Но Геннадий Климович не уступал Вике в упрямстве.

– Алиса, – произнес он с угрозой. – Не шути со мной. Что за игры ты затеяла?

Он схватил ее за руку и сжал тонкое запястье.

– Что это?!

– Где? – не поняла вопроса Виктория.

– Что вот это?!

На пальце Вики сиял бриллиантовым огнем камень. Она надела перстень утром, обнаружив его у зеркала. Там же она побрызгалась туалетной водой Алисы, сделала макияж ее дорогущей косметикой. Непринужденность, с которой кольцо было оставлено на видном месте, не позволяла занести побрякушку в разряд драгоценностей.