Гори, гори ясно! - Анатолий Галкин Страница 19

Муромцев понимал, что они находятся на вражеской территории. Почти, как разведчики в фильме «Звезда». И по всем законам военной тактики им полагалось взять «языка». Иначе никак! Без информации – полный каюк… Допустим, что Надежду прячут в этом особняке. И что? Брать коттедж штурмом?.. А ведь замок господина Злотника – это не шалаш, не вигвам и даже не острог Ермака. По надежности и размерам он отдаленно напоминает афганский дворец Амина. Но крепость в Кабуле брала целая «Альфа». А тут всего двое. Причем, один из них – Кузькин… Нет, без «языка» не обойтись… Лучше даже два «языка». Или три!

Они шли, пробираясь сквозь темный лес, натыкаясь на стволы дубов и ясеней. Внезапно на их пути возникла черная стена. Одноэтажное кирпичное сооружение размером шесть на восемь с чердаком и двумя гаражными въездами, перед которыми горел фонарь.

Очень не хотелось заходить на светлую фасадную сторону. Там никого не было, но кто знает, а не спрятана ли в кустах видеокамера охраны.

Кирпичный сарай примыкал к высокому забору. Там в углу было совсем темно. Кузькин вслепую шарил по стене и нащупал боковую дверь… Пришлось включить фонарик – иначе невозможно подобрать отмычки.

Через минуту замок лязгнул, а дверь скрипнула и открылась… Внутри можно было осмотреться, включив фонарь на полную катушку.

Это был не гараж и не мастерская. Скорее – склад запасных частей к коттеджу. На полках и массивных стеллажах хранились унитазы и прочая сантехника, люстры, запасные двери, стекла, посуда, ковры…

В углу луч фонаря выхватил широкую винтовую лестницу… Они поднялись наверх. Тут было уютно, тепло и чисто. Вполне жилое помещение, если бы не низкая и покатая крыша. Только в центральной части можно было выпрямиться, да и то не в полный рост.

Здесь тоже был склад. Кругом стояли торшеры, напольные вазы, тумбочки и всякая малоразмерная мебель. Из крупных предметов – только кровать в дальнем углу… Это двуспальное сооружение выглядело очень подозрительно.

Кровать стояла на огромном персидском ковре. На ней были подушки и покрывало с японскими драконами. А у изголовья – тумбочки со свечами в бронзовых канделябрах. Завершали композицию два крупных объекта – восточная ваза с ворохом искусственных цветов и мраморная фигура Амура в натуральную величину… Все вместе это напоминало будуар из квартала «Красных фонарей»… Муромцев собрался пошутить на эту тему, но не успел. Внизу стукнула дверь, и раздался веселый мужской голос: «Ты смотри, Лариса, дверь не заперта. Мы не могли ее оставить. После нас здесь уже Игорь с Кристиной был, а потом еще кто-то»… Хлопнула дверь, и через пять секунд заскрипела винтовая лестница!

Паша схватил Кузькина и потащил его в дальний угол. Сразу было ясно, что поднимающаяся наверх парочка тоже пойдет сюда. Здесь кровать – куда им еще идти!.. Но здесь же у ската крыши стояла мебель типа буфетных столиков. За одним из них засел Кузькин, а за соседним Муромцев. В последний момент он успел прошептать ключевую фразу: «По моей команде берем языков».

Вскоре на тумбочке зажглись свечи, и начался суетливый любовный разговор… Сыщикам ничего не было видно, но по звукам и по жизненному опыту они четко понимали ситуацию.

Парня, вероятно местного охранника, звали Аркадий. Он хорохорился и торопил Ларису – судя по всему горничную или повариху. Ему нравилось быть веселым, напористым и вообще – хозяином положения… А девушка вяло сопротивлялась, и это совершенно непонятно. Во– первых – ты здесь не первый раз! Во-вторых – а зачем ты с парнем в полночь лезла на чердак?

Но Лариса еще долго изображала невинность, и Аркаша чуть не насильно снимал с нее каждую вещь… На потолке плясали тени, но из-за множества свечей изображение было размытым и мерцающим.

Кузькин нетерпеливо ждал отмашки, но не зря Муромцев изучал теорию допроса. «Языка» легче разболтать, если взять его тепленьким в состоянии полного шока и обалдения. Тогда запросто можно качать маятник и добывать момент истины!

А на персидском ковре продолжались интимные игрища… Наконец исчезла последняя преграда, и впервые скрипнула кровать.

Кузькин сидел за тумбой с открытым ртом. Он напрягся, как бегун на старте и круглыми ждущими глазами смотрел на шефа… И вот тут Муромцев дал отмашку!

Первым прыгнул Лев. Он не заорал, как это делает ОМОН. Он зарычал: «Всем лечь мордой в ковер! Ноги шире плеч. Руки на голову!.. Лежать тихо».

Муромцев вышел тремя секундами позже и презрительно произнес фразу: «В наручники их! Все, шутки в сторону! Закончилась мыльная опера»… Потом он обыскал одежду задержанных. У девушки не было ничего, кроме ключа и носового платка. А в одежде Аркадия было множество карманов и куча всяких вещей. Среди них, конечно, служебное удостоверение:

– Значит вы – гражданин Сошин Аркадий Юрьевич?

– Да, это я.

– Вы не дергайтесь! Вам было приказано «мордой в ковер», вот так и лежите… Значит вы не просто охранник, а старший смены?

– Да, это так.

– Получается, что ты не рядовой в этой банде, а мелкое начальство… Вот что, Кузькин, я этого типа буду допрашивать в дальнем углу, а ты опроси девицу. Только накинь на нее что-нибудь. Смотреть противно – стыдоба, да и только!

Муромцев поднял Аркадия и потащил его в темный угол. Зачем? Непонятно! А все необъяснимое вызывает ужас и панику… Аркадий шлепал босыми ногами и дрожал всем телом. Он думал о том, что такой дерзкий налет вполне мог завершиться летальным исходом…

Павел пихнул охранника на горку из скрученных ковров. Аркадий взвизгнул, как обиженный щенок и скорчился на колючих ковровых бревнах. Даже жалко его стало! Из одежды на парне были одни наручники…

– Значит так, гражданин Сошин – приходит конец вашей банде. Мы, это только передовой отряд. Завтра основные силы разнесут это логово.

– Почему – логово? Наум Яковлевич бизнесмен, а мы его охрана.

– Нет, Аркаша – вы бандиты. И убийства на вас висят, и похищения людей.

– Какие похищения?

– Какие?.. А вот недавно в Ясенево была украдена двадцатилетняя Надежда Патрикеева.

– Ах, это… Так она не украдена. Ей просто предложили проехать с нами. Может быть, слишком настойчиво предложили? Так это мы можем перед ней извиниться…

– Сосредоточься, Аркаша, и отвечай четко… Где она?

– Здесь! В нашей гостинице. В лучшем номере.

– Большая охрана?

– Нет! Всего один человек. Вова Пронин… Очень хороший мальчик. Из интеллигентной семьи.

– Где ваша гостиница?

– В подвале…

– С тобой все ясно, Аркаша… Ты, брат, можешь на рассвете позвонить своему Пронину и вызвать его сюда. Так мне будет легче, и вам с Ларисой веселее.

– Конечно, могу! Я его прямой начальник.

– Вот и хорошо… Тогда пойдем поближе к свету. Будешь план дома рисовать.

В канделябрах догорали свечи… Кузькин стоял как триумфатор, а плачущая Лариса что-то ему объясняла. На ней была наброшена простыня, а сидела она на краешке кровати в очень живописной позе… Одним словом, общая мизансцена напоминала картину «Возвращение блудной дочери».