Министерство справедливости - Лев Гурский Страница 19

— Как видите, проходит даже сейчас, но впритык. Если же здесь, — ткнул я пальцем в план города, — помогут Нафталин и Ася, мы срежем угол и дотянемся вообще с запасом.

О том, что у моих весов и радиус действия поболее, чем у Левкиных, я нарочно умолчал. Не стоит выкладывать на стол сразу все карты. Прибережем важный козырь до поры.

— И как вы додумались, если не секрет? — почтительно спросила Ася. — Озарение нашло?

«Музыкой навеяло», — ответил я. Про себя, конечно. А вслух небрежно произнес:

— Да так. Вовремя вспомнил старика Канта. Про звездное небо и нравственный закон.

Эпизод в Санто-Доминго. Новая локация

Самое высокое место парка Мирадор-дель-Сур — рукотворное. Это вам, конечно, не пик Дуарте, но тоже кое-что над уровнем океана. Рамон Касерес, тридцать первый президент Доминиканской Республики, распорядился насыпать холм, с которого жители и гости столицы могли бы полюбоваться ее красотами. Работы начались в 1910 году, а через несколько месяцев Касерес был убит повстанцами и проект застопорился. Гражданская война, оккупация, быстрая смена правителей — всё это мешало довести дело до конца.

При генералиссимусе Трухильо холм получил статус национального проекта и обрел гордое имя «Эверест Антилиано». Из бюджета были выделены средства, но поскольку строительный подряд отошел компании брата диктатора, Эктора, холм за тридцать лет подрос всего на шестьдесят метров. Каждый следующий президент, вступая в должность, клялся не бросать начатое, однако затем отвлекался на что-то более важное. При Хоакине Балагере высота холма увеличилась только на три метра, при Хуане Боше — на пять, при Франсиско Кааманьо — на два. Лишь в конце 70-х, когда у власти находился Антонио Гусман Фернандес, долгострой завершился: двухсотметровая высота была взята.

Всю территорию, прилегающую к возвышенности, обнесли высокой железной оградой. На вершине холма установили три мощных бинокуляра — чтобы глядеть вниз, на город, а также один длиннофокусный телескоп-рефрактор — чтобы смотреть вверх, на небо. Через день после торжественного открытия смотровой площадки газетчики выяснили масштаб взяток, которые дочь и зять президента вымогали у компаний, возводивших «Эверест Антилиано». Для главы государства это тоже стало новостью, и он покончил с собой…

«Вот идиот! — думает о Фернандесе сеньор Артуро, пока лифт возносит его к смотровой площадке. — Нашел, из-за чего стреляться! Тоже мне проблема — репортеришки». Обычно Вальдес наезжает сюда по пятницам, резервируя время с двадцати трех до полуночи. Две его охранные гориллы, двухметровые Эрнесто и Хуан, сторожат подножие холма и отшивают случайную публику из числа гуляющих. Вальдесу нравится быть частью толпы — но только в шумных торговых центрах. Здесь, в тишине, он предпочитает одиночество.

Телескоп хоть и старенький, полулюбительский, однако всё еще неплохой: азимутальная монтировка, объектив с переменным фокусом и лунным фильтром — на случай, если кому-то из публики приспичит взглянуть на спутник Земли. «С Луны, пожалуй, и начнем», — говорит себе сеньор Артуро. Добавив светофильтр, он направляет в нужную сторону трубку искателя и вдавливает правый глаз в резиновую «юбку» окуляра. Последнее время прильнуть совсем вплотную не получается: мешают щеки. В будущем году Вальдес даже запланировал раскошелиться и сделать парку небольшое целевое пожертвование — для телескопа, на покупку бинокулярной насадки с увеличенной двойной «юбкой». Иначе ему придется срочно худеть, а сеньор Артуро не любит в чем-то себя ограничивать.

Луна со времени их последней встречи совершенно не изменилась: всё такой же серо-голубоватый шершавый кругляш в неопрятных шрамах от кратеров. Спасибо тебе, кормилица! Три года назад он пообещал в обозримые сроки построить во-он там, левее кратера Шредингера, российскую базу плюс космодром для посадки сверхтяжелых ракет плюс хотя бы один экземпляр такой ракеты. Средств на это ухнули не скупясь — отложили строительство трех мостов в Сибири. Но кто виноват, если дорога от двери Центробанка до двери космического НПО так ухабиста? Пока деньги везли, они просыпались с телеги, и в итоге их хватило только на треть ракеты. Ясно, что на трети никуда не долетишь, а раз нет транспорта, то и с прочим можно не спешить. В конце концов, Луна четыре миллиарда лет обходилась без российской базы — вот и дальше как-нибудь просуществует.

Сеньор Артуро убирает светофильтр и привычным жестом передвигает искатель в сторону оранжевой точки в небе. Салют, дружище! Как жизнь, как сам? Вулкан Никс Олимпик не жмет? Плато Большой Сырт не чешется? Среди многих его обещаний экспедиция на Марс котировалась еще выше, чем проект лунного поселения. Русская Геральдическая Коллегия даже присвоила ему титул князя — авансом, за обязательство умыть НАСА. А уж сколько бабок закачали в марсианскую эпопею! Папаша Тускуб с его сокровищами нервно курит в сторонке. Жаль, что недостроенный тренировочный модуль будущих марсонавтов выгорел из-за короткого замыкания и восстановлению не подлежал. Причем журналюгам необязательно было знать, что вместо пяти манекенов внутри сгорели пять курсантов ВКА имени Можайского: все парни — сплошь добровольцы, урна с прахом — одна на всех. В его ведомстве слово «погиб» вообще было под запретом. Естественная убыль персонала по коду «Д» (несчастный случай) официально считалась нулевой. Того, кто пытался своими жалкими жизнями поколебать волшебную статистику Главкосмоса, увольняли задним числом без компенсации. Захоронения производились на закрытой территории — родным без спецпропуска не пройти. Да и глядеть там было не на что: все могилы безымянные…

Пообщавшись с прочими планетами Солнечной системы и сделав дежурный выговор Венере и Меркурию за участие в исследовательской программе пиндосов, сеньор Артуро подкручивает винт регулировки широты и берется за рукоятку фиксации азимута, чтобы изменить положение объектива. Пора, наконец, заглянуть в дальний космос.

В том полушарии, где он жил прежде, еще не будучи Артуро Вальдесом, не каждое из прекрасных созвездий было доступно — и прежде всего Южный Крест. Здесь же он виден отчетливо, и всякий раз, когда попадает в объектив сеньора Артуро, у того сосет под ложечкой: даже на сытый желудок он испытывает чувство, похожее на голод. По форме созвездие смахивает на орден «За благородство», который ему должны были вручать в конце прошлого года. Обычным наградам-штамповкам он уже потерял счет, но эта была штучной. В той же последовательности, в какой на небе теперь сияют звезды Акрукс, Бекрукс, Гакрукс и Декрукс, дизайнер расположил на кресте из белого золота четыре крупных сапфира. К этим камням сеньор Артуро питает тайную слабость. Чтобы пролезть в наградной список, ему пришлось даже прикинуться, смешно сказать, благотворителем.

Подавив природное отвращение, он поехал за МКАД в обшарпанную детскую больницу. Там он сфоткался с какими-то наголо бритыми вонючими засранцами и раздал им конфеты с воздушными шариками, а сразу после этого выкинул нехилую сумму в фонд мадам Чунько, русской версии Терезы-санта-мадре. Интуиция у цепкой сучки была отменная — профессионалка, ничего не скажешь. Едва она учуяла его интерес, плата за орден выросла вдвое. Он и это стерпел — лишь бы получить заветную награду. Вручение ордена было назначено на 6 декабря, и всего за два дня до церемонии шеф устроил всей своей команде мечты такую гнилую подлянку! Ну что ему стоило крякнуть хотя бы неделей позже — без сюрпризов, плавно, с объявлением законного наследника?