Прах на ветру - Анна Чиж-Литаш Страница 18

«Честный, волевой, открытый, – полковник мысленно давал характеристику новому знакомому, – такой вряд ли толкнет товарища с седьмого этажа… Хотя в этой жизни чего только не бывает».

– Я не могу поверить, что он мертв! – сказал Коваль. – Только сегодня утром мы вместе разрабатывали план работы на неделю, а на выходных с семьями собирались на природу.

– Вы были близко знакомы с Роговцовым? – спросил Виноградов, достав из кармана ручку и блокнот.

– Мы работаем у Мазалевского уже пять лет. Мы пришли в один день, а знакомы еще со школьной скамьи. Причем все трое.

– Трое? – заметил Беляк. – А кто третий?

– Мазалевский, – удивленно сказал Коваль, покручивая грубыми пальцами сигарету. – Мы учились в одном классе. Вместе выпускались, а потом Артур уехал в столицу, а мы остались в Волковыске. Возможностей для учебы в городе не было, да и родители зарабатывали немного, поэтому пришлось остаться и учиться работать руками.

– А как оказались у Мазалевского?

– Он как-то приезжал к родителям, увидел, наверное, в каком плачевном состоянии мы находимся, и сжалился над нами. Отказываться от работы было глупо. У меня на руках семья, пожилые родители, а у Валеры, пусть земля ему будет пухом, вообще мать лежачая, трое детей. Отказываться было глупо. Работа, в принципе, тоже грязная, но зарплата все-таки отличалась. В лучшую сторону.

Полковник внимательно слушал, делая пометки в блокноте:

– А школьная дружба возобновилась или у вас были исключительно деловые отношения?

– Деловые. Он отдалился. Сами понимаете, большой начальник! Ему статус не позволял общаться с нами, – с пренебрежением в голосе добавил Коваль. – У нас руки грязные, по локоть в бетоне.

– У кого еще грязные, – пробубнил себе под нос Виноградов, – лучше по локоть в бетоне, чем по горло в дер… – добавил он, оборвав себя на полуслове.

Коваль с интересом посмотрел на полковника.

– Что сегодня здесь произошло? Был ли ваш коллега в трезвом состоянии?

Мужчина замялся. Александр Петрович сканировал его глазами.

– В момент падения я не был с ним. Он работал наверху. Поднялся, чтобы проверить работу своих подчиненных, он был старшим участка, а уже через пятнадцать минут лежал внизу.

– Вы не ответили на мой вопрос! Он был пьян? – настаивал полковник.

– Я не знаю, насколько сильно, но да. Я почувствовал от него запах еще с утра, но разговаривал он нормально и отдавал отчет своим действиям. Он сказал, что вчера немного выпил.

– И часто пил?

– Бывало. В последнее время у него были проблемы в семье. Денег не хватало. Вот он и расслаблялся по вечерам, – Коваль вытер рукой капли пота, бегущие из-под каски. – Он, наверное, оступился и упал.

Он закурил. Тишину прерывал лишь звук тлеющей сигареты. Гнет печали навис над ними. Полковник нутром чувствовал, что Коваль говорит правду. Но действительно ли он споткнулся или кто-то помог ему сделать шаг вперед? Эта мысль будоражила Виноградова.

«Здесь есть взаимосвязь? Или это череда совпадений? – размышлял он. – Сегодня нужно будет хорошенько подумать».

Пометив всю необходимую информацию касательно убийства Мазалевского и ознакомившись с протоколами допроса свидетелей, Виноградов и Беляк вернулись в машину.

– Я сейчас поеду на работу и проверю всех, как мы и договаривались, а заодно разберусь с делом Роговцова. Вечером тебе скину по факсу все документы.

Услышав слово «факс», полковник недовольно зашевелил усами и нахмурил брови.

– Или ты хочешь поехать со мной? Все будут рады тебя видеть!

– Нет уж, спасибо! Я же сказал, что в управление больше ни ногой.

– Ты так и не простил? Те, кто убрал тебя, давно уже получили по заслугам! Генерал вообще возвращал тебя! Это ты отказался, – с детской обидой в голосе сказал Беляк.

– Дважды в одну реку не войти, – выдыхая дым, сказал полковник. – А по поводу прощения – это не ко мне. Ты же знаешь, Бог простит. Наверное, простит…

Поймать момент тишины в мегаполисе невозможно. Но в это мгновение Сергею Васильевичу показалось, что он не слышит шум за окном, лишь сердце друга, изрезанное обидами судьбы, стучит громче всего на свете.