SPA-чистилище - Анна и Сергей Литвиновы Страница 18

Полковник поглядел на нее в упор.

– А вы сами, Люба, были очевидицей тех событий?

Та невесело засмеялась:

– Что, считаете меня одной из подозреваемых? Во всех исчезновениях – чохом?

Ходасевич пожал плечами:

– Просто хочу увидеть картинку происшедшего – вашими глазами. У вас ведь, должно быть, хорошая зрительная память… Профессиональная… В какое время года это случилось?

– Зимой… По-моему, в конце ноября. Или в самом начале декабря… Во всяком случае, снег уже лежал… Да! Это было вскоре после ноябрьских праздников… Тогда Лена привезла сюда маленького Ванечку, и он еще здесь несколько дней вместе с Иван Иванычем прожил… Потом Ванечку забрали… А вскоре Иван исчез… Но меня ведь тогда в Листвянке не было. Я и узнала-то о случившемся с Иванычем, наверно, только через неделю после того, как он пропал, когда мне Алла позвонила…

– Следы… – задумчиво проговорил Валерий Петрович.

– Что – следы?

– Раз тогда уже лежал снег… А в ту пору, наверно, улицу Чапаева не чистили…

Художница усмехнулась:

– По ней и сейчас-то грейдер проходит раз в год по обещанию…

– Значит, от Ивана Ивановича должны были остаться следы на снегу…

– Ох, не думаю, что нашелся тогда такой следопыт, Кожаный Чулок, как вы, чтобы с лупой следы по Чапаева выискивать… Да и не знаю я таких подробностей. Я ж говорю: я в те времена зимой на даче не жила, не было у меня для того условий…

– А сейчас? Что, эти условия появились?

Художница невесело рассмеялась:

– Условия – нет. Появилась безысходность. Нет у меня сейчас другого выбора, кроме как круглый год жить на даче, с удобствами во дворе… Ладно, Валерий Петрович, пойдемте в тепло… У вас, вон, уже губы посинели…

– Да, верно.

Они вернулись на веранду. Здесь было тепло и пахло пирогами и кофе.

Ходасевич, как радушный хозяин, предложил:

– Может, чаю? На сей раз без киргизских изысков?

– Нет, спасибо. Налейте лучше мне коньяку.

Ходасевич испытующе посмотрел на соседку.

– Вы уверены?

Она хрипло рассмеялась.

– Нет. Не надо. Я пошутила. А то ведь от коньяка я могу, хм, и с катушек слететь. Что вы тогда будете со мной делать?

Валерий Петрович оставил вопрос без ответа – как он обычно поступал с неудобными вопросами. Поинтересовался:

– Тогда, пятнадцать лет назад, у Ивана Ивановича были причины исчезнуть?

– Что вы имеете в виду?

Полковник пожал плечами:

– Не знаю. Например, ссоры в семье. Или крупные долги. Или другая женщина…

Любочка кивнула.

– Другая женщина – да, была. После того как Ваня исчез, Алла узнала о ее существовании. И это явилось для нее страшным ударом… Она души в своем Ванечке не чаяла. Была в нем абсолютно уверена. А тут вдруг – здрасьте, пожалуйста! – она узнает, что у мужа есть любовница. На пятнадцать лет ее моложе – и на двадцать лет младше его. И ведь, как выяснилось, Иван с ней встречался долгое время, чуть ли не десять лет…

– Кто такая?

– Самая обыкновенная тетка. Даже не шибко образованная. Линотипистка в типографии, где Иван Иванович работал. Представляете, какой был шок у Аллы, когда эта особа вдруг явилась к ней и стала устраивать скандалы: «Верните, – дескать, – мне моего Ванечку! Что вы с ним сделали?!.» Слезы тут лились с обеих сторон… Раз так, не к этой ведь женщине Иван Иваныч ушел, верно?

– Возможно. Хотя женщины умеют устраивать разные спектакли. Целые представления.

– Да нет, что вы!.. Я была свидетельницей разговора, и уверяю вас: та особа сама не знала, куда Иван делся, и ужасно хотела его найти и вернуть… А Аллочка мужа своего задним числом прокляла. Помнится, все говорила: «Эх, только бы он нашелся – я бы его тогда своими руками удавила!..»

– Может, – полушутя предположил полковник, – она в итоге нашла его и удавила?

– Да нет, ну что вы! Аллочка была не такая. Она за всю свою жизнь даже мухи не обидела.

Ходасевич сделал вид, что не обратил внимания на оговорку собеседницы: «была».

– Хм. Скажите, а Иван Иваныч выпивал?

Люба ухмыльнулась:

– Скажу вам как специалист: да, выпивал. И порой крепко. В конце концов, именно на эту его несчастную склонность и стали грешить. Решили, что он, наверное, где-то с кем-то выпил, а потом упал на улице и замерз. В ту пору, я говорила, уже снег лежал, реки встали… Или думали, может, он спьяну с кем-то повздорил, и его собутыльники убили… Но вот почему тогда его тела не нашли? Загадка…

– У него не было привычки – ходить гулять по лесу? У вас ведь тут, кажется, Лосиный Остров рядом…

– Гулять он да, любил – особливо с похмелья. Говорил, что его ходьба оттягивает… Да только он ведь после вчерашнего не просто гулял. Он гулял целенаправленно: в сторону станции. И там чекушку для поправки здоровья принимал. Или с мужиками на троих скидывался…

Художница вдруг хрипло рассмеялась и закашлялась.

– Что, полковник?.. Попались? Вас подрядили расследовать одно исчезновение – а вы нарвались на два? Как говорится, в одном флаконе…

Валерий Петрович помотал головой:

– Сомневаюсь, что происшествие пятнадцатилетней давности кто-либо сможет сегодня размотать… Если оно, конечно, не связано с нынешним.

Любочка вдруг воскликнула торжествующе:

– А ведь оно может быть связано!

Полковник нахмурился.

– Что вы имеете в виду?

– Пойдемте еще покурим, и я вам расскажу.

* * *

Юлия Николаевна, бывшая жена Валерия Петровича Ходасевича, не находила себе места.

Ее тревожила судьба пропавшей подруги.

Обычно субботу Юлия Николаевна посвящала хозяйственным делам: постирать, приготовить, перегладить белье. И сегодня день вроде шел по заведенному распорядку. Однако – все валилось из рук. Супчик с клецками вышел пересоленный. А курица, выловленная из супа и зажаренная в кляре, пригорела. Плюс к прочим напастям любимую гипюровую кофточку она по рассеянности постирала в машине при шестидесяти градусах – и, ясное дело, напрочь испортила.

А все потому, что Юлия Николаевна неотвязно думала об исчезнувшей Алле Михайловне.

«Что с ней случилось? Неужели непоправимое? Неужели какой-то криминал?

А может, это все из-за меня? Может, с Аллой случилось страшное только потому, что я убедила ее действовать? Может, если б я ее не заставила, сидела бы она себе спокойно, и ничегошеньки бы с ней не произошло?»