Прощальный поклон капитана Виноградова - Никита Филатов Страница 18

Я прошу вас замолчать и говорить то, что случилось, а не то, что было…

М. Зощенко

Наступивший день начался со лжи.

– Да что ты, Леночка, что ты! Он только вот час назад звонил из Таллинна… – Денис приглашающе махнул Виноградову, ловко придавил пальцем кнопку телефонной трубки, отключаясь от собеседницы, и пояснил:

– Жена шефа… Уже достала!

После чего вернулся к прерванному разговору:

– Да нет! Не накручивай ты сама себя! Первый раз, что ли?.. Да я сам к тебе на Юго-Запад прозвониться не могу по полчаса!.. Ну что ты все – интуиция, сердце! Смотри, накаркаешь… Хорошо! Понял я, понял! Если позвонит – передам… И охране оставлю информацию… Все! Пока!

– Но она же не дура, – уже почти спокойно прокомментировал услышанное Виноградовым Денис. – Бабы – они чуют всё, как кошки…

– Ничего?

– Абсолютно… Просто сумасшедший дом: все разыскивают Маренича, всем он нужен… Мейеры телефон оборвали, завтра шведы… За кредит по бензину надо рассчитываться. Да вообще куча всего!

– А что сделано?

– Ты меня спрашиваешь?

– Ладно-ладно… Сам уточню. Извини.

– A-а… Ерунда! Знаешь, хорошо бы… Может, шеф сейчас загудел у какой-нибудь суки драной, блин, кувыркается там с ней… Болт на все забил! А мы суетимся?

– Это уже было. «Шведская спичка», рассказ такой – не читал?

– Не помню…

– Классика. То ли Чехов, то ли еще кто-то… Да не в этом дело.

– А в чем? – вздохнул Зайченко.

– Мы же это тоже отрабатываем. Но вряд ли тут то, о чем ты говоришь. Ты сам его лучше знаешь… Похоже на Виктора?

– Нет.

– Вот и я думаю… Кожин здесь?

– Здесь! – оживился Денис. – Все – как ты просил…

– Да ну?

– Точно! Прямо с поезда – сюда. В офис. Сидит один в комнате… Мать честная!

– Что такое?

– Уже десять? Ты прямо сейчас к нему?

– He-а… Пусть еще «погреется».

– А можно я… поприсутствую? А? – В глазах Зайченко забегали злые искорки. – Ты уверен, что он расколется?

– Посмотрим, – пожал плечами Виноградов. – Попробуем… А насчет тебя – нет! Я, знаешь, и секса группового не любитель, а тут…

– Ладно. Не спорю… А то Корзун все в бой рвался – вывести в лес, яму выкопать!

– Это грубо. И, как говорили в одной книжке, «не по-европейски». Тем более что при таком раскладе я, например, признался бы даже в изнасиловании шиловского попугая… Толку. Как он ведет себя?

– Ну – как… Поесть попросил, пару раз в сортир рвался… Все меня или шефа хочет увидеть. Но «быки» – строго по инструкции, никаких разговоров!

– Пишет?

– Да чего-то там такое…

– Ничего, пусть пока старается! В туалете-то за ним смотрели?

Денис злорадно улыбнулся:

– А они его не пустили. Чтоб терпел – привыкал!

– Мудаки! – побелел Виноградов. – Ублюдки! На хрен! И «быки» эти долбаные, и ты сам! Тебя кто этому учил? Я? Профессор?

– Са-аныч!

– Я тебе что говорил, а? Что? – Капитан был настолько взбешен, что Зайченко на миг пожалел, что охранники далеко и не услышат, если вдруг…

– Ты успокойся, Саныч!

– Я тебя, сука, чему учил? Если человек – говно, накажи его! Разори! Убей, в конце концов! Но не унижай! Не у-ни-жай, понял?

– Я понял, Володя… Понял!

– Пошел ты…

Виноградов подхватил сумку и вышел, громко хлопнув дверью.

…Кожин стремительно поднялся навстречу Владимиру Александровичу:

– А где Виктор?

– Иди… Отлей! – Борис Иванович не решился подать капитану руку, поэтому Виноградов, не глядя на него, обошел стол и уселся спиной к окну. – Я приказал – там пустят.

Глядя в спину измученного ожиданием коммерсанта, Виноградов досадливо поморщился – игра получалась грязная. Не по-джентльменски. Существовали вещи, которые он не позволял себе даже в щенячий период милицейской карьеры, а уж тем более после всего… Пропадал азарт охотника, кураж – ему теперь было просто жалко этого несчастного, запуганного и униженного мужика, что, безусловно, мешало работе.

В принципе, на оперативном жаргоне это называлось «подогрев» – подозреваемого приглашали в отделение, мурыжили час, два, три в коридоре, не объясняя причины и отделываясь поначалу вежливыми, а затем все более резкими репликами, иногда подсаживали кого-нибудь из своих. Мимо проводили скованных наручниками бандитов, носили коробки и ящики с конфискатом, – и когда бедняга, перебрав в уме все свои мыслимые и немыслимые прегрешения, осознавал собственное ничтожество по сравнению с колоссальным аппаратом государственного подавления, холодным, равнодушным и беспощадным, вот тогда за него и принимались всерьез.

Срабатывал этот старый как мир милицейский прием отнюдь не всегда – человек искушенный, прошедший, скажем, тюремные «университеты», на такую дешевку не ловился, но…

Виноградов пролистал пачку исписанных Кожиным листков – отчеты об истраченных за год суммах. Представительские командировочные… По указанию Владимира Александровича коммерсанта «озадачили» – попросили подробно расписать, куда девались выдававшиеся ему деньги, и деньги, по меркам простого милицейского капитана, немалые. Владимир Александрович наметанным глазом бывшего обэхаэсника, «бэха», с ходу усек пару скользких и явно ловимых позиций… Да-а, нечестен, неискренен был перед фирмой господин Кожин. Приворовывал помаленьку… Одних этих бумажек было бы достаточно для того, чтобы под зад коленкой, без выходного пособия…

– Ты будешь мной заниматься? Да? – Борис Иванович покончил с физиологией, собрался и, суда по всегдашней наглой улыбочке, выбрал линию поведения.

Жалости к нему у Виноградова больше не было.

– А шеф не придет? – Лицо Кожина выражало искреннее облегчение интеллигентного человека, с тем чтобы вместе – ну вы же понимаете! – разрешить возникшее недоразумение.

Владимир Александрович молча покачал головой.

– Жа-аль… Тут, видишь ли, Володя, такая ситуация… Некоторые расходы, как бы сказать, ну… В общем, Маренич в курсе – туда, сюда, и я не знаю, все ли тебе можно говорить, как сотруднику, так сказать, органов…

Обычно разговорчивый, Виноградов молчал, и это выводило собеседника из себя.

– Ну хорошо. Хорошо! Грешен! Но это наши с Виктором дела, личные! Понял? Я ему все объясню. И верну! При наших с ним отношениях эти – ну сколько? Двадцать? Тридцать тысяч? – тьфу, ерунда! Он бы и так дал… А насчет договора с «Гортрубопроводом» – там все чисто, пусть не думает, это Зайченко с Орловым договорились, чтоб меня подставить! Посмотри, Володя, посмотри – я написал…