Унесенные ведром - Дмитрий Подоксенов Страница 18

— Да, — продолжала женщина. — Следователя ещё нет, а внизу мне сказали, что вы тоже занимаетесь этим делом…

«Да она просто красавица!» — мысли Семёна почему-то упорно сбивались не в ту сторону и он, тряхнув головой, заставил себя вникнуть в суть разговора.

— Каким именно делом? — уточнил капитан. — У меня их, по-моему, тысяч сто. А может, двести. И все срочные.

— Как двести? — изумилась ранняя посетительница.

— Это я так шучу, — вздохнув, пояснил Попович. — Иногда не очень удачно. Так что извините.

— Ничего, ничего, — она заторопилась. — Мне позвонили вчера утром, по поводу мужа — он попал в какую-то неприятность, и его обвиняют в убийстве. А здесь никто ничего не говорит, и я уже не знаю, к кому обращаться…

— Подождите, подождите, — снова перебил её Семён. — Я вам так тоже ничего не скажу! У нас тут почти каждое дело — убийство. Отдел у нас такой, понимаете? Дайте мне хоть немного информации: что за убийство, когда произошло, кто ваш муж, кого убили? Тогда я, может быть, вспомню.

— Да вчера ночью это произошло, — быстро проговорила женщина. — Соседа нашего убили, Папанова Виктора Васильевича! А мой муж оказался в его квартире — не знаю как, но уверена, что случайно! Он у меня, знаете, такой… такой…

— Идиот, — вырвалось у Поповича. — Извините, пожалуйста…

— Ничего, — сказала женщина, почему-то обрадовавшись. — Значит, вы видели его, правда? С ним всё в порядке? Он не ранен?

«Ну надо же, — расстроился про себя капитан. — У такого записного придурка — и такая умница и красавица жена!»

— Он не ранен, — отчеканил Семён. — Ранены несколько сотрудников милиции. И ранены, кстати, благодаря вашему… гм… супругу! Вас, я забыл, как зовут?

— Амина…

— А по отчеству?

— Ой, да что вы, ну какое ещё отчество? — она смущённо улыбнулась, и капитан тут же простил её мужу половину раненых сотрудников. — Просто Амина.

— Ну, тогда и вы можете звать меня просто Семёном, — Попович улыбнулся в ответ. — Что ж, Амина, давайте вместе обсудим сильно запутанную судьбу вашего благоверного.

— А она сильно запутанная? — с замиранием сердца спросила Амина.

— Просто ужасно, — заверил её Семён. — Но у вас есть один маленький повод для радости: я не верю, что ваш Сивцов и в самом деле убийца.

— Спасибо, — искренне сказала Амина. — Спасибо, Семён.

— Пока не за что, — развёл руками капитан. — Дальше всё — хуже некуда.

— Скажите мне всё, прошу вас, — умоляюще проговорила жена злодея. — Много он успел натворить? Ну, прежде чем его… обезвредили?

— Да уж порядком, — вздохнул Попович. — Следственная бригада из квартиры убитого вот уже вторые сутки не вылазит — следы пребывания Сивцова Фёдора Юрьевича в этой скорбной обители описывает. Я вчера вечером туда заезжал — мужики злые все, матерятся, как сапожники. И в самом деле — нормальному человеку, чтоб столько следов после себя оставить — недели мало будет! А этот ваш Сивцов, пожалуйста — за пару часов такой кавардак в квартире навёл, что… В общем, я ребят вполне понимаю.

— Господи, да что он там натворил? — ужаснулась Амина. — И, главное, зачем?

— Зачем, говорите? — усмехнулся Семён. — Лично я — не знаю. Сам он показал на допросе, что готовился оборонять квартиру сначала от преступной группы, а затем — от сотрудников милиции, которые его якобы хотели убить. Он успел забаррикадировать дверь в квартиру, которую после этого пришлось взрывать, успел каким-то образом порезать себе ногу и заляпать всю квартиру кровью, из-за чего криминалисты предположили следы борьбы и пошли по пути ложных представлений о происшедшем, да он много чего ещё успел! Вот скажите, например: зачем надо было обклеивать всю квартиру покойного старыми плакатами «Нет войне»? Не знаете? Или вот ещё задачка: зачем было нести из коридора одежду хозяина, чтобы бросить её на его же труп, плавающий в ванне? А? Каково? Я уж не говорю о том, чтоб сбросить с антресолей гипсовый бюст на голову командира группы захвата! Это — вообще ни в какие ворота!

— А с ним всё в порядке? — дрожащим голосом спросила расстроенная до крайности Амина. — Ну, с этим… С командиром группы?

— Относительно, — неохотно буркнул капитан. — Из госпиталя своими ногами ушёл. Сейчас дома отлёживается. Сотрясение у него.

— Пожалуйста, скажите мне его адрес, — попросила супруга террориста. — Я ему фруктов свежих принесу, да и извиниться бы очень хотелось!

— Не надо, — смягчился от такого прямодушия Попович. — Он у нас человек, конечно, серьёзный, опытный, но ей-богу, может не сдержаться, если ещё раз имя вашего мужа услышит. Я уж лучше сам ему передам ваши извинения — мы с ним хорошие друзья, так что я аккуратно…

— Просто ума не приложу, — продолжала Амина, — зачем он туда вообще попёрся? Ведь сказала ему — сиди дома, смотри телевизор, продукты есть, не ходи никуда! — на её миндалевидные глаза навернулись слёзы.

«Вот блин, — в сердцах подумал Семён. — Обо мне бы кто так волновался!»

Вслух же сказал:

— Говорит, что сосед, то есть потерпевший, затопил вашу квартиру водой. Он поднялся узнать, в чём дело, а дверь якобы была открыта, ваш сосед — уже мёртв.

— Значит так и было, как он говорит! — горячо воскликнула Амина. — Во-первых, Феде в жизни не придумать такого специально, а во-вторых, — он за всю свою жизнь и мухи не обидел! Его бьют — это да, а он даже руку ни на кого поднять не в состоянии!

— Отвечаю по пунктам, — сказал Попович, предвкушая разоблачение Феди в глазах жены. — Первое — насчёт того, что он сам ничего такого специально придумать не может: не далее, как вчера, сразу же после задержания, ваш муженёк, не моргнув и глазом, ловко поименовал себя Синяковым Андреем Валерьевичем, — Семён заглянул в какие-то бумаги, — тысяча девятьсот тридцать третьего года рождения и, ко всему прочему, холостым. — Капитан посмотрел в удивлённо округлившиеся глаза напротив и продолжал: — Вас, Амина, он, ничтоже сумняшеся, сделал племянницей своего дедушки по материнской линии. Хорошо ещё, что рядом оказались соседки-понятые, которые и помогли прояснить ситуацию с вашим супругом.

— Господи, стыд-то какой, — пробормотала Амина, порозовев. — А я-то, дура, думаю — чего это соседки на меня так странно смотрят и всё время за спиной шепчутся? Ну, приди только у меня домой…

— А по поводу «мухи не обидит», — продолжал свою обличительную речь Попович, — могу вам прочитать заключения медиков военного госпиталя, — он выудил из кучи бумаг ещё один листочек. — Вот, пожалуйста: «Чирков Алексей, старший прапорщик. Сложный перелом ноги со смещением. Ушиб коленного сустава. Ушиб мягких тканей бедра». Смотрим дальше. «Ефимович Дмитрий, сержант. Ушиб грудной клетки, закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга». Или вот, моё любимое: «Сомов Александр, майор. Закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга по типу контузии». А? По типу контузии! А вы мне про каких-то мух толкуете!