Прэтти вумен по-русски, или Лабиринт одной судьбы - Лидия Беттакки Страница 18

Трель телефонного звонка разбудила меня ранним утром.

— Любимая! Это я, Марко. Прости за то, что беспокою тебя так рано. Но я очень за тебя переживаю. Как прошла у тебя встреча с этой женщиной? — услышала я в трубке слегка встревоженный голос Марко. — Ты мне сегодня ночью приснилась даже.

— Марко, мой золотой! Здравствуй! — обрадовалась я. — Арины Вадимовны больше нет. Она умерла от инфаркта.

— Ты серьёзно? — не поверил Марко. — Не могу поверить.

— Да, Марко. Серьёзней и быть не может.

Я рассказала Марко о скоропостижной смерти Арины и её сына.

— Так что, Марко, тысяча долларов, высланная тобой, осталась нетронутой.

— Это хорошо. Ты себе купи чего-нибудь. Мне жаль, безусловно, что такое произошло с Ариной. Но это жизнь. Все мы туда идём, — философски отметил Марко.

— Безусловно, это так. От своей судьбы ещё никто не ушёл.

— Любимая, я был в полиции и разговаривал по поводу вызова, то есть твоего приглашения. Мне нужна ксерокопия твоего загранпаспорта. Ты смогла бы мне переслать её по факсу?

— Марко. У меня нет загранпаспорта. Только гражданский, украинский.

— Обязательно сделай. Это очень важно. Ты же никак не сможешь приехать ко мне без него. Для выезда в Европу или, как у вас говорят, за границу, нужна виза. Иначе тебя не впустят в Италию.

— Хорошо, Марко. Сегодня же узнаю, что, где и как делается. Спрошу у Лены, моей соседки. Помнишь, я тебе о ней рассказывала? Кстати, у тебя случайно нет друга, желательно неженатого? Лена тоже хотела бы познакомиться с итальянцем.

— Я подумаю, — засмеялся Марко. — Но мужчины моёго возраста, как правило, уже все женаты либо разведены и с детьми.

— У нас на родине, Марко, уже в двадцать лет разведены и с детьми. Кстати, Лена, по-моему, не собирается заморачиваться по этому поводу в плане детей. Поэтому её устроит и разведённый вариант, — заметила я. — И дети ей не станут помехой.

— Я подумаю, любимая. А сейчас давай прощаться, мне скоро пора на работу. Обязательно проинформируйся насчёт загранпаспорта. Я на днях тебе позвоню. Я люблю и целую тебя.

— Конечно, Марко. Прямо сегодня же и пробью всю информацию. Я тебя тоже очень люблю. Цём!

Я отсоединилась и отправилась на кухню, где уже хлопотала мама.

— Доченька, доброе утро! Садись кушай. Вот творожок со сливками, ты же любишь. Сегодня рано утром прямо возле дома купила у той женщины-молочницы, которая вместе с мужем продает прямо с машины молочные продукты.

Мама вытащила из холодильника свежайший домашний творог и банку со сливками.

— Доброе утро, мамочка. Да, сливки с творожком я люблю. Особенно с клубничным вареньем. Никогда не забуду, как бабушка — помнишь? — мне на завтрак покупала на рынке у колхозников?

— Конечно, доченька, помню. Бабушка Нина тебя очень любила и души в тебе не чаяла. Жаль, что так рано умерла.

Моя мама вышла замуж в восемнадцать лет за военнослужащего старше её на четырнадцать лет. Тогда, в 60-е годы, считалось престижным выйти замуж за военного офицера. Вот маму и выдали замуж за моего папу, можно сказать, из-за престижа. Вскоре появилась на свет я. По назначению папу отправили служить в другой город, и мы уехали вместе с ним, проживали в военном гарнизоне. Но мама с трудом уживалась с моим отцом из-за несовместимости характеров, и на этой почве всё чаще возникали конфликты и скандалы. У моего отца присутствовала такая черта, как жадность. Помню, как сейчас: он пришёл домой после сытного обеда из офицерской столовой, где тогда при советской власти военных кормили как на убой, и увидел в тарелке на полу кильку в томатном соусе, которую мама покупала для нашего кота.

— Наташа, — крикнул он. — Ты что коту такие консервы покупаешь? А я что есть буду?