Охотничий инстинкт - Светлана Алешина Страница 18

А внутри ее кипела злость по поводу своей же сотрудницы, которая вольно или невольно выдала ее причастность к инциденту. «Уволю дуру! Сразу же, как только выберусь отсюда!» — сурово подумала она. Правда, выбраться отсюда будет делом нелегким, судя по всему. Окружение троих мужчин, находившихся в агрессивном настроении, не способствовало оптимистическим мыслям по поводу ее будущего.

— Короче, эта ботва мне надоела, — бросил Курехин в сторону Василия и отвернулся.

Василий умел угадывать настроение патрона. Он нагнулся к Ларисе и рывком одной руки поднял ее над тюфяком. Швы платья затрещали, и она почувствовала, что еще немного — и задохнется в крепких объятиях этого мордоворота.

А спустя мгновение Лариса ощутила резкую боль в спине. Это Василий, приподняв ее, снова бросил на тюфяк. Она закрыла глаза.

— Так что? — тут же прозвучал голос Курехина сверху. — Будем говорить или придется применять крайние меры? — Ну, я подслушивала, — сдалась Лариса.

— На кого ты работаешь? — сразу же спросил Курехин. — То, что ты подслушивала, мне и так ясно.

— Ни на кого.

Ответом был едкий смешок Курехина. Краем глаза Лариса увидела, что усмехнулся и Василий. Что же касается Пети по прозвищу Кальтенбруннер, то кривая ухмылка, по-видимому, была его постоянной спутницей. В ней было что-то нечеловеческое, как у наркомана, находящегося под кайфом.

Кальтенбруннер откинул прядь волос назад, сложил руки на поясе и выжидающе уставился на Ларису. Ему, видимо, не терпелось приступить к делу, и он, возможно, был несколько расстроен, что она так быстро начала раскалываться.

— Как это ни на кого? Давай выкладывай все и не пытайся е. ть мне мозги! — грубо проорал Курехин. — Я видел тебя еще на фуршете в «Континенте». Неспроста ты там крутилась. Наверняка ты меня и подставила, сука!

— Слушайте! — не выдержала Лариса. — Пораскиньте мозгами, вы же сами пришли с вашим лысым и толстым в мой ресторан. Вас туда никто за уши не тянул, а теперь обвиняете меня в том, что я вас под кого-то подставляла, следила…

Курехин нахмурился и продолжил.

— Ты зачем подслушивала разговор? — четко выговаривая слова, спросил он.

— Вам этого не понять. Я познакомилась с Алиной в тот день, на показе мод. А через день я обнаружила ее лежащей на асфальте перед отелем. Ее смерть потрясла меня, и я решила, что не оставлю всего этого просто так. А когда я узнала о том, что главный подозреваемый по делу отпущен на свободу, а тем более обедает в моем ресторане с каким-то лысым типом, то захотела узнать содержание разговора. — Лариса впервые за все время пребывания в подвале говорила искренне и даже страстно.

— Ты что, меня за лоха держишь?

— Я же говорила, что вам этого не понять, — уверенно продолжила Лариса.

— Ты хочешь сказать, что ты шпион-одиночка? — В голосе Курехина были явственно слышны ехидные нотки.

— Ну, что-то вроде этого…

— Ты давай кончай, — уже не так уверенно сказал Курехин. — Не думай, что я тебе поверю. Говори, кто тебя послал шпионить за мной. Если не скажешь по-хорошему, будут потери здоровья. А у тебя его, как я посмотрю, — тут он, пожалуй, впервые окинул Ларису взглядом мужчины, — не очень много. Особенно в некоторых местах. — И скользнул взглядом по ее бедрам.

— Мое здоровье — мое дело, — отрезала Лариса. — Я еще раз повторяю — вы приехали в мой ресторан по своей воле. Вы могли выбрать любое другое заведение, и не думаю, чтобы его директор бросился бы слушать, о чем вы говорите. Не надо сваливать с больной головы на здоровую.

Курехин еще раз нахмурился.

— Василий, кто посоветовал нам ехать в эту е. ную харчевню, не помнишь?

— Ваш знакомый, толстяк, — подал голос Василий.

— А, точно! — вспомнил Курехин. — Как его, Асташевский!

«Вот это номер!» — подумала Лариса. Ее, можно сказать, друг Асташевский знаком с этим гадким Курехиным и еще рекомендует ему посещать ее ресторан! Ну и знакомые же у него все-таки…

— К тому же этот лысый ждал нас недалеко оттуда, удобно было поехать именно в «Чайку», — продолжил объяснения Василий.

— Ну хорошо, — согласился Курехин. — Но я не верю, что ты по своей воле влезла в эту историю. — И спустя несколько секунд добавил: — А если даже по своей воле, тебе же хуже. Женщинам нельзя соваться в мужские разборки.

— Ты — половой шовинист? — неожиданно перешла на «ты» Лариса.

— Чего? — не понял Курехин.

— Ладно, проехали, — мысленно махнула рукой Лариса, оставшаяся недовольной интеллектуальным уровнем своего собеседника.

— Проедем мы, — ответил Курехин. — По тебе, и очень больно. Ко всему прочему очень скоро. В общем, пять минут тебе на размышления. Василий, засеки время, — отрезал Курехин и полез в карман за сигаретами.

Все пять минут, что было отпущено ей на размышления, мужчины молчали. А Лариса мучительно думала, как ей быть. В конце концов она решила говорить все как есть. Если они ей не поверят и все-таки примут так называемые крайние меры, то она хоть будет знать, что сделала все возможное для своего спасения.

— Я же сказала, что случайно познакомилась с Алиной и невольно влезла в эту историю, — начала Лариса со своих старых аргументов, когда Курехин сказал, что ее время истекло.

— Ну, допустим… И что же, ты действительно считаешь, что я грохнул эту проблядушку? Да на хер мне это надо!

Курехин буквально впился своими карими, похожими на жуков, глазами в Ларису. Взгляд его был злым, а руки в этот момент нервно задрожали.

Лариса тоже внимательно посмотрела на него. Она почувствовала, что в разговоре наступил какой-то перелом. Во всяком случае, Курехин прекратил на нее наезжать, и чувствовалось, что он отнюдь не уверен в себе. Ситуация, в которой он оказался, совсем не отвечала его ожиданиям.

— Тогда кто же? — выдержав взгляд Курехина, спросила Лариса.

Тот снова взорвался:

— Здесь вопросы задаю я! Ты стучишь ментам, падла! Кто меня подставил, быстро говори!

— Действительно, кто же? — скорее разговаривая сама с собой, произнесла Лариса.

Она уже могла позволить себе не обращать внимания на истерику Курехина. Она думала о своем. Будучи неуверенной в том, что Курехин не виноват в смерти Алины, она тем не менее склонялась в пользу именно этой версии. Это было интуитивное чувство, основанное на наблюдениях за этим невзрачным внешне человеком, вся уверенность которого основывалась на больших деньгах, которые он сумел огрести.

— Я всегда считал баб дурами! — неожиданно заявил Курехин. — Только они могут влезть в дело, совершенно не понимая, чем это для них может закончиться.

— Какое совпадение с точностью до наоборот! — ответила Лариса и впервые за время разговора улыбнулась. — Я-то думала, что только мужики способны делать глупости. Вроде тебя, который так глупо подставился. Если, конечно, поверить, что ты ни в чем не виноват.