Попытка не пытка - Марина Серова Страница 18

Лицо Погорельцева снова сделалось красным от злости.

— Замолчи! Закрой свой рот! — закричал он так, что услышать его можно было на улице и даже, наверное, в далеком горном кишлаке.

Я поняла, что он хотел добавить еще несколько привычных выражений, но посмотрел на меня и в последний момент сдержался.

— Снова заныла, — сказал он вместо этого. — Смотри-ка: хочет жить по-царски, чтобы перед всем своим кишлаком хвалиться, и без сюрпризов. Чего вот она теперь ноет? Ничего ведь не случилось, правда?

— Выгляни в окошко, дам тебе горошка, — сказала я, вспомнив русскую народную сказку. — Опыт показывает, что тот, кто тебе действительно хочет дать горошка, подойдет и прямо в руку насыплет. Никогда не надо высовываться.

— За…

Но тут за окном что-то так шарахнуло, что ничего не стало слышно, и в рамах задрожали оставшиеся стекла.

— Это еще что такое? — прошептал побледневший как полотно Костик. — Прямо как на войне.

Даже причитания в соседней комнате разом умолкли — и на мгновение наступила полная, какая-то жуткая тишина.

— И правда — как на фронте, — сказала я шепотом, чтобы не показывать, что тоже порядком струхнула.

«Братан» сел на корточки и осторожно выглянул наружу.

— Машину взорвали. Вот и славненько, — прошептал он. — Слава Аллаху, все обошлось! Господи, хорошо-то, хорошо-то как, ребятишки мои! Пронесло.

— Что вы имеете в виду?

— Подумаешь, окна перебили!

— А «Мерседес»?

— Мне он все равно не нравился. Мотор стучал и, вообще, цвет какой-то не очень… Наказали меня за жадность. Отделался легким испугом. Я уж грешным делом подумал, что буду в каком-нибудь колодце с перерезанным горлом гнить. А ментам скажу, если приставать будут, что сама взорвалась, потому что масло подтекало. И вы молчите. С этими друзьями я сам разберусь.

— С какими друзьями?

Как правило, допросы в «неформальной обстановке» — под столом — нередко бывают более эффективными, чем чинные, проходящие в кабинетах.

— Люди сказали, что Таджик на меня сильно обиделся. Да я и сам знаю — виноват, бес попутал, хапанул лишнего. Думал — каюк. Но он решил только предупредить. Живем, пацаны! А то у него в голове насчет этого свой Коран. Облажался — привет навсегда! — горячо шептал дядя Серж. — Если бы Таджик захотел, то по дороге всю машину вместе с нами изрешетили бы. А это так — баловство. Наоборот, показал сейчас, что собирается и дальше иметь со мной дело.

— И вы, зная, что машину могут обстрелять, подвергали нас такой опасности? — уставился на дядю Костик. — Как же так?

— А тут уж никогда не ведаешь, как обернется, где какой камень на башку скатится. Пошли дальше лопать, отбой, — скомандовал Погорельцев и повернулся в мою сторону. Он явно пришел в прекрасное настроение духа. — Нет, ну как же здорово ты меня завалила! С ума сойти! Меня так ни одна баба сроду не кидала. Я даже не понял: ты под коленку, что ли, шибанула, что у меня ноги сразу сами подкосились?

— Секрет фирмы — залог успеха, — сказала я, напоминая, что нахожусь на работе и являюсь официальным лицом. — Давайте-ка все же переговорим о деле.

Итак, как выяснилось, Погорельцев считал исчезновение брата грехом, лежащим на его совести, и был убежден, что Игоря Николаевича «грохнули» его конкуренты по «бизнесу». Так совпало, что старший брат приехал в Душанбе совершенно не вовремя, когда конкурентная борьба между наркопоставщиками достигла небывалого размаха. Теперь важно найти, кто именно совершил преступление и как следует отомстить.

— Ты что, хочешь сказать, что отец мертв? — поразился Костик. — Сам же говорил: будем искать, будем искать…

— Будем искать. Тело, — сказал Погорельцев. — Чтобы не валялся где-нибудь, как собака. И за это кто-то жестоко поплатится. Впрочем, сейчас я уверен, что это не Таджик. Может, другие ребята, которые курируют железную дорогу. Но теперь я смогу у Таджика все узнать. Слава Аллаху и всем их богам, вместе взятым, что он не очень озлился…

— А говорил, бросишь свои дела, — тяжело вздохнула Тамара, которая уже сидела за столом на прежнем месте с таким видом, как будто ничего и не было. — Говорил, продадим квартиру и переедем в Россию. Мимозу будем выращивать.

— У нас в деревне мимоза не растет, — напомнил ей дядя Серж. — Ничего, теперь все образуется. Раз Таджик решил со мной не ссориться, все будет в норме.

— Самое главное: участвовал ли Игорь Николаевич в вашем, как вы его называете, бизнесе? Другими словами — вез ли он с собой наркотики или нет? — задала я прямой вопрос дяде, который был не самых честных правил и, слава богу, вовсе не мой.

— Нет, — покачал головой Погорельцев. — В том-то и петрушка, что он к моим делам никакого отношения не имел. Да я и не навязывался. Правда, несколько лет назад уговаривал Игоряху подключиться, когда у меня дела хорошо поперли, но он не захотел. А больше мы про это и не говорили. Я лишь сказал, чтобы он дул из Душанбе поскорее — не тот сейчас климат для встреч.

— Но, быть может, он связался с какой-то другой группой?

— Исключено. Я бы точно знал. Если только на одну понюшку захватил, и то сомнительно — Игоряха по «дури» не прикалывался. Здесь про это — кто, сколько, куда и зачем — сразу становится известно. На чем я чуть было и не погорел. Недооценил информаторов, — пояснил «братан».

— Есть предположение, что Игорь Николаевич мог везти оружие, — сказала я, не указывая, что единственным источником такой ценной информации была Ксюша-проводница. — У него был очень тяжелый чемодан. И потом, кажется, ведь как раз через вас тут идет в Россию нелегальное оружие из Афгана?

— Оружие? В чемодане? Вообще-то, мой братец чокнутый, но не до такой же степени! И потом — с этим народом я и сам не связываюсь. А уж он — тем более.

Снова зазвонил телефон.

— Костик, тебя, — сказал дядя Серж, подняв трубку. — Опять мать звонит. Скажи, что пока все по-прежнему.

— Отец жив, — произнес Костик торжественно, выслушав что-то на том конце и оборачиваясь к нам. — Я знал.

— Нашелся? Можно ехать домой? — спросила я. — Что же, спасибо за оплаченное приятное путешествие. Обратно я поеду в поезде — обожаю железную дорогу!

— Да нет, он не вернулся, — сказал Костик. — И вообще пока еще ничего не понятно. Мать сообщила, что пришла очень странная телеграмма, подписанная «Игорь». Там всего несколько слов: «Живой. Деньги сразу. Жди звонка». Наверное, за него должны потребовать выкуп. Но звонка пока не было. Она готова отдать любые деньги.

— Надо искать, — коротко сказал дядя Серж, и на этот раз возразить ему было совершенно нечего.