Шерлок Холмс. "Исчезновение лорда Донерли" и другие новые приключения - Н. М. Скотт Страница 18

Одно время во френологической теории бытовало убеждение, что тип преступника можно определить по форме его черепа. Так что я решил показать Холмсу один череп, а точнее, портрет трубочиста из южного Лондона, который был недавно арестован за убийство богатого мясника по имени Генри Кланторп.

Дело было за завтраком.

– Холмс, – сказал я и сунул ему под нос свежий выпуск «Телеграф», – простите, что отвлекаю вас от вашего бекона и яичницы, но не могли бы вы взглянуть на это фото?

Холмс взял у меня газету и прислонил ее к кофейнику.

– Альберт Лок, трубочист, – пробормотал он, едва удостоив взглядом фотографию.

– Обратите внимание на его выпуклый лоб, кудрявые редеющие волосы, а в особенности на бугры с левой стороны черепа. Будь я проклят, если это не типичный убийца.

Коллега со мной не согласился:

– Мой дорогой Ватсон, я вижу здесь квадратный, или, как говорят, тевтонский, череп. Мелкие, слабовыраженные черты лица указывают на то, что их обладатель не лишен некоторой детской наивности, а губы говорят о низменных страстях. Впрочем, на вашем месте я бы не придавал всему этому большого значения.

После завтрака Холмс устроился на диване с трубкой и номером «Таймс» и углубился в чтение своей любимой колонки, где публиковались объявления о пропавших без вести. Я сидел в кресле, потягивая кофе, и рассеянно глядел в окно, про себя отмечая, что фасады домов на противоположной стороне едва виднеются сквозь плотный серый туман.

Не успел я допить кофе, как мимо по улице прогрохотал кеб и остановился у нашего дома номер 221b, а вскоре мы услышали громкий нетерпеливый стук в дверь.

– Браун пожаловал, – буркнул Холмс из облака дыма. – Он так шаркает, что его ни с кем не перепутаешь.

Внизу раздались голоса, а затем и торопливые шаги по лестнице.

– Инспектор Браун, – произнес Холмс прежде, чем дверь успела открыться, – на дворе ужасная сырость, не правда ли? Присаживайтесь ближе к огню, вы, наверное, до костей продрогли.

Только после этого дверь робко приоткрылась, и, как предсказал мой коллега, на пороге возник инспектор Скотленд-Ярда, держа шляпу в руках точно проситель.

– Мой дорогой Браун, – обратился к нему Холмс, – я-то думал, что теперь, когда вам удалось повязать трубочиста, вы будете выступать по-павлиньи, а вы ползете, как слизняк. Вы, наверное, дурно спали сегодня ночью или совсем не спали? Неужели вы ошиблись, арестовав не того человека? Или вам не дает покоя вопрос: куда подевалось тело убитого Кланторпа?

Бледный от холода Браун долго не отвечал, отогреваясь у огня. Когда его щеки порозовели, он признался:

– Что ж, вы правы, мистер Холмс, вы как всегда правы. Нам только предстоит выяснить местонахождение тела.

– Но вы хотя бы уверены, что мясник мертв? – спросил я.

– Судя по тому, что турецкий ковер в его кабинете был насквозь пропитан кровью и заляпан мозгами, иначе и быть не может, доктор Ватсон. Ни один человек не пережил бы столь чудовищного нападения.

Я заметил, что при этих словах глаза Холмса подозрительно сверкнули. Чиркнув спичкой, он прибавил огоньку в трубке и пустил в потолок аккуратное кольцо дыма.

– Судя по всему, трубочист провел вечер в пабе «Кестрал» на углу Брик-Лейн. Убийство было совершено где-то между половиной первого ночи и ранним утром во вторник. Особняк Кланторпа находится через дорогу, на Нортальт-авеню. Полиция обнаружила следы сажи на ковре и самое главное – на французском буфете, где под замком хранится золотая посуда. В тот день Альберт Лок имел несчастье посетить дом Кланторпа, где чистил трубы и камины. Верно я говорю?

– Совершенно верно, – поддержал я. – В полиции уверены, что это дало ему возможность ознакомиться с расположением помещений в доме и помогло спланировать последующее ограбление.

– А по-моему, это весьма спорный аргумент, – заявил Холмс. – Но дело тем не менее любопытное. Думаю, стоит съездить в Брикстон. Вы составите мне компанию, Ватсон?

– С удовольствием! – согласился я.

Приехав на Нортальт-авеню, мы увидели красивый георгианский особняк вблизи железнодорожной насыпи, отделенной высокой стеной из красного кирпича. К крыльцу вела песчаная дорожка. С правой стороны была калитка, ведущая в сад позади дома.

Дверь была приоткрыта. Когда мы вошли, я обратил внимание, что для жилища миллионера обстановка довольно скромная. Тишину в доме нарушал лишь ход больших позолоченных часов на стене. Когда констебль вел нас в кабинет, Холмс успел заглянуть в гостиную.

– Ага! Картины висят криво. Очевидно, преступник сдвигал их, ища сейф. Боже мой, все стены в следах сажи. Большой палец, указательный, средний и безымянный. Чувствуете, чем это пахнет, Ватсон? – Холмс провел тростью вдоль плинтуса. – Здесь произошло чудовищное убийство, но полиция не может отыскать труп! Просто фантастика!

– Вот кабинет, мистер Холмс, – сказал Браун, отпуская констебля.

Ковер у камина и впрямь пропитался кровью. Кровавые разводы также темнели на стене с левой стороны. Но внимание Холмса сразу привлекли французские окна, выходящие в сад. Преступник проник в кабинет через эти двери – замок был сломан, щеколда погнута, одно из стекол треснуло по всей длине. Так и сказал нам инспектор Браун, осторожно поворачивая бронзовую ручку и открывая для нас дверь в патио.