Я тоже стану стервой - Марина Серова Страница 18

– Ну, допустим. Итак, кто такой Лукас?

– Режиссер «Звездных войн». Правильно?

– Идиот! – я с трудом удержалась от того, чтобы не съездить ему по физиономии.

– Неправильно? – расстроился мой подопечный. – А кто тогда? Режиссер «Властелина колец»?

– Да нет, все верно. Джордж Лукас режиссер «Звездных войн». Но он здесь ни при чем. Есть еще какой-то Лукас. Это, видимо, кличка. И ты должен знать, кто это.

– Но мы же с тобой этого не проходили…

– Нет. Ты это где-то проходил еще до меня.

– Нет, Евгеш, я честно ничего не понимаю, – и Павлушка посмотрел на меня виновато и сонно.

– Слушай, Павлик, – я села рядом с ним на кровати. – Только слушай очень внимательно. Эти люди, которые вчера разгромили гараж, очень опасные. Они уверены, что ты у них что-то взял. Если они в этом уверены, значит, у них есть на то основания. Хотя лично я этих оснований не вижу. Но они наверняка знают то, чего не знаю я. Так что давай пока считать аксиомой то, что у тебя находится их вещь. И ее нужно вернуть. Обязательно.

– Евгеш, подожди…

– Что?

– Я одно слово не понял, – обиженно пробубнил Павлушка.

– Аксиома? – устало спросила я.

– Ну да. Что это?

– Это то, что не требует доказательств, то, что является бесспорной истиной.

– Евгеша… – глаза моего подопечного округлились. – Ты такая умная!..

– Ладно, – вздохнула я. – Сейчас дело не в этом. Смотри, до чего довели твои глупые шалости.

И я продемонстрировала Павлушке видеоролик. На моего подопечного страшно было смотреть. Он так расстроился, что мне даже показалось, что он изо всех сил сдерживается, чтобы не заплакать.

– Аллочка… – пробубнил он. – Они украли Аллочку…

– Да. Теперь ты понял, какие это опасные дяди и тети? То есть – одна тетя. Но Аллочку они вернут, если ты отдашь им то, что взял из какой-то машины.

А ведь действительно интересно – почему эти самые злодеи так уверены, что нужная им вещь находится у Павлушки? Ладно, сейчас не об этом надо думать.

– Софит? – с надеждой спросил Павлушка.

– Да, – ответила я. – Вспомни, пожалуйста, все те мелочи, какие ты забирал из автомобилей.

Из слов Павлушки выходило, что ничего похожего на осветительные приборы он никогда не присваивал. Так, зажигалки, сигареты, диски, кассеты, брелок. И ни одного фонарика.

– Ладно. А где теперь все эти вещи? – сдалась я.

– Да разве вспомнишь теперь? Ну я почти все Митяю относил. Надо у него посмотреть.

Павлушка поднялся с кровати, накинул полосатый махровый халат, и мы проследовали в комнату Митюшки.

В комнате Митюшки все стены были увешаны полками, на полках вперемешку – машинки, плюшевые зверюшки, компакт-диски, акустические колонки, еще какая-то дребедень, назначение которой было мне не ясно. В углу – большой письменный стол с возвышающимся на нем жидкокристаллическим монитором. В центре – огромная круглая кровать. На кровати – свернувшийся в огромный комочек и укрывшийся шелковым покрывалом Митюшка.

– Спит, – шепотом сообщил мне Павлушка.

– Ну и пусть себе спит. Ты знаешь, где все это хранится?

Павлушка кивнул. Подошел к большому ярко-красному пластмассовому сундуку – в таких дети держат свои игрушки – откинул крышку и принялся копаться. Отобранные предметы он складывал в кучку на полу. Масса всякой ерунды – зажигалки, компакт-диски, MP3-плеер и даже длинноногая кукла.

Митюшка все-таки проснулся. Тяжко вздохнул, зевнул и принялся сонно и довольно равнодушно наблюдать за нашими действиями.

– Чего вы там ищете-то? – лениво поинтересовался он.

Я присела и принялась разглядывать кучку награбленного имущества.

– Н-да, – проворчала я. – И ничего похожего на софит.

При этих словах Митюшка вдруг несказанно оживился.

– Софт [2] ? – заинтересовался он – Какой софт? Что-то новенькое, да?

– А… – Я резко выпрямилась и ткнула в сторону Митюшки пальцем. – Митяй, ты гений.

– Да я знаю, – обрадовался он.

– Софт, – повторила я. – Конечно же, софт. А я и вправду дура. Павлушка, любимый, давай-ка сюда все диски, которые ты… позаимствовал.

Софт, программа, информация. Фонарик… Какой, к черту, фонарик?! Конечно же, информация. Мне даже стало жарко от ощущения того, что мы находимся на верном пути. Самое ценное, что только может быть на свете, – это необходимая кому-то информация. Или необходимость неразглашения этой самой информации. Но это уже в зависимости от обстоятельств. А вникать в эти самые обстоятельства я категорически не собиралась. Меня они не касались.

На столе возле монитора стала расти горка из пластиковых коробочек. Я попросила Митюшку включить компьютер, и теперь он по очереди засовывал диски в дисковод. Музыка, музыка, игрушка, фотоальбом… Фотоальбом? Все может быть… Иные фотографии дорого стоят.

– Давай посмотрим фотки, – предложила я Митюшке.

– А на кой?

– Делай, что тебе велено! – возмутилась я.

Детишки, собачки, котики и бабочки. Ничего особенного. Хотя кто знает? Может, это для меня ничего особенного. А кому-то очень даже особенно. На всякий случай я отложила этот диск в сторону.

Опять музыка, музыка и еще раз музыка. Правильно, какие еще диски обычно возят в автомобилях?

– Это все? – спросила я.

– Да, – уверенно произнес Митюшка. Я бы даже сказала – слишком уверенно.

– Ладно, Митяй, – виновато пробасил Павлушка. – Давай тот тоже.

– Может, не стоит?

– Стоит, стоит. Мне для дела нужно.

Митюшка недовольно поморщился, покопался в ящике стола и вынул еще один диск. Самый обычный, без коробочки и этикетки. На нем черным маркером, от руки, было написано: «Самые горячие мулатки месяца».

– Показывай, – велела я.

– Так неудобно же, – возмутился Митюшка. —

– Я тебе потом расскажу, что удобно, а что нет. Давай, действуй.

Порно как порно, что еще тут сказать? Может, здесь засветилась какая-нибудь знаменитость, которую теперь пытаются шантажировать? Ну что ж, бывает, бывает… Хотя… Разгромленный гараж, похищенная девушка… Нет, слишком большой размах для такой ерунды. И потом – софт. Софт – это все-таки программа, а не фильм. Но, скорее всего, это именно тот диск. Мне словно подсказывал это внутренний голос. И потом, это логично, даже изящно, замаскировать ценную программу банальной порнухой.

– Митяй, – сказала я, – просмотр фильма мы прекращаем. Погляди, пожалуйста, деточка, записано ли на этом диске еще что-нибудь?