Городской тариф - Александра Маринина Страница 18

Он долго стоял под горячим душем, специально тянул время,чтобы уж наверняка: вот он выйдет, а она уже дома.

Он вышел. А Милены по-прежнему не было. Павел запахнулпоплотнее халат и снова сел к телефону. На этот раз он позвонил к себе наработу, Вадику Андрееву, который отбывал суточное дежурство.

- Слушай, позвони дежурному в ГИБДД города, узнай, небыло ли ДТП с машиной… - он назвал марку и номер машины Милены.

- А что случилось-то, Паша? - сонным голосомпоинтересовался Вадик.

- Да Мила моя куда-то делась, до сих пор дома нет.

- А сам чего не позвонишь?

- Ты при исполнении, тебе сразу скажут, а мне будут всюдушу выматывать, кто я да что я.. Уж сколько раз нарывался.

- Ладно, - вяло протянул Андреев. - Узнаю - отзвонюсь.

Вадик перезвонил минут через десять. Никакихдорожно-транспортных происшествий с участием Милениной машины не зафиксировано.Но это отнюдь не означает, что их не было вовсе. Могла быть обыкновеннаяподстава, лихие опытные ездоки в пять секунд сделали так, что Мила зацепилачужую дорогую машину крылом или бампером, и теперь здоровенные бандюки требуют,чтобы она возместила ущерб. Милицию они не вызывают, зачем им милиция? А Милкасама никуда позвонить не может, у нее батарея села, а они ей свой телефон, самособой, не дают. Или эти бандюки отобрали у нее телефон и выключили его. Имашину тоже отобрали. И деньги. И она теперь идет пешком, и у нее даже нетденег, чтобы купить телефонную карту и позвонить из автомата. Но ведь в Москвеогромное количество заведений, работающих круглосуточно, неужели нельзя зайти ипопросить разрешения позвонить? Ей бы не отказали, не родился еще человек,особенно мужчина, который мог бы хоть в чем-то отказать Милене, в этом ПавелСедов был на сто процентов уверен.

Почему же она до сих пор не пришла домой? И почему непозвонила?

Он посмотрел на часы и похолодел, без четверти три. И почемувремя так интересно устроено? Когда ждешь какого-нибудь желанного события, товремя до назначенного часа тянется невыносимо медленно, это всем известно. Акогда в назначенный час должно, обязательно должно что-то произойти, нопочему-то не происходит, время мчится как оглашенное. Ты уговариваешь себя, чтопять минут опоздания - это ерунда, и двадцать минут - тоже ерунда, этому можнонайти миллион разумных объяснений, и ничего катастрофического пока непроизошло, ну еще минута, ну еще пять, ничего страшного, вот сейчас, вот ужесейчас. И вдруг обнаруживаешь, что прошло не двадцать минут, и не двадцатьпять, и даже не тридцать, а три часа. Пять часов. Восемь. И ни одно из миллионаразумных объяснений уже не годится, и это означает, что пора переходить кобъяснениям неразумным и оттого страшным.

Страшных объяснений Павел Седов не хотел. Он снова включилтелевизор, устроился на мягком уютном диване и прикрыл глаза, мысленнопредставляя, как Мила придет и как он станет ругать ее за то, что не позвонила,за то, что вовремя не заряжает батарею, за то, что не предупреждает, кудапоехала, за то… Он опять провалился в дрему и проспал до шести утра.

Милены все еще не было. Павел снова потянулся к телефону. Ееаппарат по-прежнему «выключен или находится вне зоны действия сети». Зато удежурного по городу на Петровке с аппаратом все было в полном порядке. ИмяМилены Юрьевны Погодиной по сводкам не проходило. Он набрал номер, по которомудавали справки о несчастных случаях и экстренных госпитализациях: а вдруг ейстало плохо? Упала, сломала ногу или руку, головой ударилась? Да мало ли какбывает. Правда, врачи обычно звонят домой, ставят родственников в известность,но врачи тоже всякие бывают, могли и не позвонить. Но и по этому номеру оМилене информации не дали.

Павел проклинал себя за то, что так мало интересовалсяжизнью Милы, ведь он даже телефонов ее подружек не знает. И самих подружекпочти не знает, в памяти осели парочка имен и лиц, но ни фамилий, ни адресов,ни телефонов… Оля, Марина… Какие-то «девочки» с курса. Еще была, кажется,Тамара, с ней Милена в больнице лежала, вернее, не в больнице, а в клинике вШвейцарии. Вот, пожалуй, и все. И записной книжки у нее нет, она все номера втелефон записывала.

Он торопливо оделся, выскочил из дома, сел в машину и поехална Петровку. Ему повезло, почти всю дежурную группу он знал если не по именам,то хотя бы в лицо. До создания Федеральной службы по контролю за оборотомнаркотиков Павел боролся с наркопреступлениями, будучи сотрудником МУРа, издесь, на Петровке, его еще не забыли.

- Паш, а ты не гонишь? - недоверчиво переспросил егоследователь. - Ну молодая же баба, с кем не бывает. Всего один раз дома неночевала, а ты уже волну поднимаешь.

- С Миленой такого быть не может, - твердо проговорилСедов. - Ты ее не знаешь, а я знаю. Она очень ответственная и обязательная. Онане может просто так взять и загулять.

- Да может, Паша, может. Все могут. Ты не обольщайся.

- Ты не понимаешь.

- Чего я не понимаю? Что жена Цезаря вне подозрений? -устало усмехнулся следователь.

- Да при чем тут это! Я наркотиками занимаюсь, и чтобына меня воздействовать, могут сделать все, что угодно! Машину мою взорвать,квартиру поджечь, меня избить, бабу мою похитить. Ты что, тупой?!

- А у тебя что, серьезная разработка идет?

- В том-то и дело. Там не один миллион крутится.

- Ладно, - кивнул следователь, - придется возбуждаться.Садись, пиши заяву. И номер ее мобильника укажи, я сейчас запрос быстреньконапишу, к судье сам сгоняешь. Говоришь, телефон выключен?

- Выключен.

- Это жаль. А то установили бы, где сейчас аппарат. Нуда ладно, посмотрим, с кем она по телефону в течение дня разговаривала, а тамвидно будет. Да, и номер машины не забудь, марку там, модель, цвет ну, короче,сам знаешь.

Седов знал. Ему никогда и в голову не приходило, что этизнания понадобятся ему самому, и от осознания этого тревога внезапно смениласьбезысходностью. В тревоге всегда есть частичка надежды, что все обойдется. Вбезысходности же нет ничего, кроме самой безысходности.