Мечта скинхеда - Фридрих Незнанский Страница 18

Дом, к слову сказать, принадлежал не ему, а питерскому рок-музаканту Сергею Капитанову, с которым вождь познакомился еще в 94-м. Просидев несколько месяцев в Матросской Тишине как участник второй обороны Белого дома и выйдя по амнистии, Хромов, не задерживаясь в Москве ни на сутки, отправился в Санкт-Петербург создавать партию для победы на следующих парламентских выборах. Партийное строительство с первых же шагов не заладилось, но, благодаря колоритности и мученическому ореолу, он приобрел популярность среди питерского андеграунда. И вот, когда восемь лет спустя пришлось переходить на нелегальное положение, он вспомнил про Капитанова, которому недвижимость в Ногинске была без надобности — большую часть времени тот в последние годы проводил в Америке.

Сегодня обедали вшестером. Хозяин восседал между двумя дамами: Леной и Наташей Шаповал и был необычайно многословен. Накануне ночью он закончил статью для партийной газеты. Статья называлась «Новый Порядок», и вождю не терпелось обсудить ее с соратниками.

— России пора выбросить на помойку дурацкое словечко «федерация», написал я. Россия, являясь империей по сути, должна гордиться этим и не прятаться за всякими там «федерациями»! — вещал вождь, большими глотками поглощая пиво и сочно чавкая сосисками. Сосиски, пиво и водка подавались к обеду регулярно, вождь полагал, что еда должна быть простой, но не плебейской, поэтому супы и каши презирал, а изредка (когда партийная касса пополнялась щедрыми пожертвованиями спонсоров) позволял себе полакомиться хорошим бифштексом с кровью или молочным поросенком, зажаренным на вертеле. — По какому праву представители других национальностей величают себя гражданами России?! Исторический опыт учит: никогда дикие кельты или галлы, жившие на территории Римской империи, не величали себя гражданами Рима, никакие поляки или алжирцы, завоеванные Третьим рейхом, и помыслить не могли о равных правах с немцами! Назрела необходимость решительно запретить предоставление российского гражданства лицам нерусской национальности или не православного вероисповедания! Нерусские и неправославные, по сути, есть подданные. Они живут на нашей русской территории, пользуются защитой нашей русской армии, но обязаны знать свое место! Отменить к чертям собачьим двойное гражданство, уволить с официальных и государственных постов всех нерусских и неправославных!

Лена пожирала вождя широко открытыми, полными обожания и собачьей преданности глазами. Что бы он ни говорил, воспринималось ею как откровение свыше, истина в последней инстанции. Наташа Шаповал — дама молодая, да ранняя, в свои двадцать из просто активного члена ВНПД доросшая до члена Политсовета и метившая в замы вождя по идеологии, — слушала более рационально, откладывая про запас в голове наиболее энергетически мощные фразы. Оставшиеся трое только делали вид, что слушали. Зама вождя по партийным кадрам Черепанова волновала вопиющая пустота партийной кассы, падение тиража партийной газеты, сокращение численности ВНПД из-за оттока кадров в РНЕ и даже НБП. Виталий Сидорчук, отвечающий за работу со скинхедами, риторику презирал вообще, по его мнению, одна даже маленькая, но материальная акция стоила десятка самых длинных и витиеватых статей. А телохранитель и неизменный спутник Сидорчука Жадов, обладавший коэффициентом интеллекта не более 70 единиц, воспринимал пламенную речь вождя точно так же, как, например, болтовню по радио — шумовой фон, не более.

— Эта статья положит начало созданию нашей программы на следующих президентских выборах, — продолжал разглагольствовать вождь. — Русизм и Православие — вот два титана, на плечах которых мы воздвигнем Новый Порядок! Православие объявим государственной религией! Создадим православную армию! Вернем казакам атаманское правление и все прочие привилегии! Это на первом этапе. Дальше упраздним насквозь прожидовленный парламент! России нужен избранный народом Лидер, который поднимет ее с колен! Ликвидирует взяточничество в государственных службах, даст каждому русскому статус хозяина!

Аудитория не разразилась аплодисментами. Все эти тезисы, призванные положить начало… на самом деле звучали уже неоднократно и, может, немного другими словами, но были изложены в книге Хромова «Начала Русизма» и комментариях к ней. А «Начала Русизма» — книгу, священную для каждого члена ВНПД, — все присутствующие, естественно, знали практически как «Отче наш». В том, что Русизм есть великое, законченное и единственно верное учение, способное сплотить под знаменами ВНПД всех русских и ненавистное инородцам и врагам русского народа, тоже никто из присутствующих не сомневался, так что предмета для спора не было, а единодушное согласие выразилось в единодушном молчании.

Только Наташа Шаповал после паузы задумчиво заметила:

— Герасимова снова излилась грязью в наш адрес…

— Вот упраздним их жидовский парламент!.. — воскликнула Лена. — Совсем обнаглели эти депутаты!

— Герасимова-то как раз русская, — возразил Сидорчук. — Но и среди русских иуд хватает…

— Русская?! — возмутился вождь. — Да какая она русская?! Настоящего русского видно сразу! Настоящий русский — это потомок славян и тевтонских рыцарей.

Кроме славянской в жилах русского может течь только арийская кровь! И это определяет не только внутренние убеждения, но и внешний облик! Настоящий русский — высокий гордый человек с прямыми, светлыми волосами, серо-голубыми глазами. Это тот же ариец, только пошире в плечах, ибо силы его питает Великая Русская Земля! Вот возьмем меня или тебя, Черепанов, мы — Русские! — Вождь действительно под данное только что определение подходил: высок, подтянут, хотя лицо и обрюзгло от регулярных возлияний, светловолос и светлоглаз, плюс волевые скулы и высокий лоб мыслителя. Черепанов подходил лишь с натяжкой, поскольку волосы у него были скорее темные, а глаза — скорее карие. А Сидорчук и Шаповал не вписывались по большинству признаков, но спорить с вождем было бесполезно, а оскорбляться на него — глупо, тем более что свою преданность общему делу они доказали давно и не только словами. И вообще, Гитлер, к примеру, совершенно не выглядел как ариец-сверхчеловек, это же не дало никому повода усомниться в его преданности нацизму?!

— Думаю я, если покопаться как следует в прошлом этой Герасимовой, то найдутся там и татары, и евреи, и кавказцы! И без ниггеров наверняка не обошлось, не зря же ей вся эта мразь так дорога! — Вождь поднял вверх палец и глубокомысленно изрек: — У них, инородцев, свой ментальный поток, а у нас — свой!

— Но она позволила себе назвать нас фашистами, — сказала Шаповал. — Если мы позволим вот так запросто повесить на наше Русское Движение позорный ярлык фашизма, каждый жидовский ублюдок, каждый вонючий демократ с полным основанием сможет требовать нашего запрета и роспуска. Нельзя дарить подлой неруси такой козырь. Надо Герасимовой ответить.

— Можем подать на нее в суд, — предложил Черепанов. — И в открытой полемике поставить ее на место. И реклама будет неплохая…

Вождь налил себе еще пива и нетвердой уже рукой поднял стакан и спросил:

— Что есть один депутат? Это маленький пузырек в этом стакане. Пока там есть пиво, пузырьки будут подниматься и подниматься. Выпьем мы глоток, пузырьков от этого меньше не станет. Надо выпить все! — Он залпом осушил стакан и выплеснул последние капли на пол. — Вырубить с корнем всю нашу гнилую систему. А не гавкаться с каждой шавкой в отдельности. Выше надо быть! Пробудится Русь, мы придем к власти…