Президентский полк - Феликс Меркулов Страница 18

— Отдай в кадры. Свободен. А про то, о чем мы говорили, серьезно подумай.

— Про Чечню?

— Про семью.

— Обязательно подумаю, — пообещал Георгий, хотя и понятия не имел, о чем тут думать.

Он сказал начальнику НЦБ правду: дома у него было плохо. Но он сказал не всю правду.

Дома у него было не просто плохо, а очень плохо.

Сын. В этом и была неразрешимость проблемы. Георгий понимал, что не он первый и не он последний, но что-то мешало ему смириться с проторенностью лежащей перед ним житейской колеи.

Яцек Михальский, единственный человек, посвященный в личную жизнь Георгия, к семейным неурядицам друга относился без малейшего сочувствия. Сам он был женат раз пять или даже шесть, он точно не помнил, от каждого брака были дети. Он разбрасывал семя свое со щедростью сеятеля, широкими движениями кидающего зерно во влажную, прогретую весенним солнцем пашню. Всхожесть была высокой. При этом со всеми женами, с мужьями жен и с детьми, своими и не своими, он был в прекрасных отношениях, ему везде всегда были рады. Не только потому, что привозил деньги, но и потому, что вносил в их жизнь струю здорового жеребячьего оптимизма.

— Твоя проблема в тебе, — однажды попытался он втолковать Георгию. — Всевышний сотворил мир, чтобы люди радовались ему, а не ныли. Грех уныния в православии считается вторым после чревоугодия смертным грехом. Тебе изменяет чувство юмора.

— А тебе не изменяет? — огрызнулся Георгий.

— Бывает, — согласился Яцек. — Но редко. Этот день я считаю вычеркнутым из жизни.

Умом Георгий понимал, что Яцек прав. Самым верным было уйти из семьи, развестись, чтобы не отравлять жизнь ни жене, ни сыну. Пусть лучше растет без отца, чем в атмосфере постоянной напряженности, которую он ощущал маленьким своим сердцем. Но поступить так Георгий не мог.

Не мог!

Не было решения.

Генерал-майор Полонский прав: нужно терпеть.

Сколько?

Сколько потребуется.

От этих тягостных размышлений Георгия отвлек сигнал факс-аппарата, возвещавший о том, что прием сообщения закончен. Он взял листок.

Там было:

«Начальнику Российского национального центрального бюро Интерпола.

Вчера российские СМИ сообщили, что в Чечне в районе селения Старые Атаги потерпел катастрофу фронтовой бомбардировщик Су-24. Я располагаю информацией, что он был сбит чеченскими боевиками ракетой «Стингер» американского производства. Мне также известно, что готовится закупка партии ПЗРК «Стингер» в количестве пятисот двадцати пяти единиц. Они поступят на вооружение отрядов полевых командиров Басаева и Хаттаба. Предназначенные для этой цели средства в сумме $ 42000000 (сорок два миллиона долларов) аккумулированы в банке «Кредитанштальт», Бергерштрассе, 86, Вена, Австрия. Доверенность на распоряжение счетом имеется у гражданина Турции Абдул-Хамида Наджи, который в действительности является чеченским полевым командиром Магомедом Мусаевым (Муса), находящимся в международном розыске. Он сделал пластическую операцию, по некоторым признакам — недавно. Вчера дневным рейсом Муса вылетел из аэропорта Шереметьево-2 в Амстердам.

В настоящее время вышеуказанный банковский счет в банке «Кредитанштальт» мною блокирован. Уверен, что в самое ближайшее время будет сделана попытка похитить мою семью — жену Рахиль и сына Вахида, постоянно проживающих в поселке Красково Московской области по адресу Привокзальный переулок, 16, с тем чтобы вынудить меня разблокировать счет. Задержание лиц, которые будут участвовать в похищении, даст возможность правоохранительным органам России выйти через них на руководителей операции.

Если вы заинтересованы в срыве закупки «стингеров», прошу в экстренном порядке обеспечить надежную охрану моей семье. О положительном результате сообщите, поместив в венской газете «Zweite Hand» в разделе «Услуги» объявление следующего содержания: «Семья из двух человек ищет помощника, хорошо говорящего по-чеченски». В объявлении дайте номер контактного телефона».

Подписи не было.