Чисто альпийское убийство, или Олигархи тоже смертны - Ирина Пушкарева Страница 18

Элке показалось, что лицо помощницы резко побледнело – это было видно даже через идеально нанесенный слой косметики.

– Может, вы не в курсе, господин полицейский, но во всем мире уже лет пять как никто не пользуется факсом! Если бы мне понадобилось отправить какой-то текст, я бы сделала это по электронной почте! – Статская презрительно поджала губы. – А вести переговоры в общественных местах просто неприлично! Во-первых, окружающих обычно раздражает, когда кто-то рядом постоянно говорит по телефону, а во-вторых, большая часть моего общения с людьми из Москвы конфиденциальна. Это вам понятно?

Француз, казалось, совершенно не замечал, что его собеседница начала заводиться и психовать. Он продолжил допрос все в той же дружелюбной манере:

– То есть вы работали в номере? Кто может это подтвердить? Расскажите мне, что именно и в какой последовательности вы делали?

Всё, опоры моста рухнули и плотину прорвало. Бростовская правая рука взорвалась и почти заорала:

– Вы хотите, чтобы я прямо сейчас вспомнила, чем я вчера занималась? Мне для этого надо заглянуть в ежедневник! Я не могу держать все в голове! И что, меня надо подозревать в убийстве только потому, что я весь день не выходила из номера? Да, я ни с кем за весь день не сталкивалась! Я работала допоздна, потом приняла душ и легла спать! И никто меня не видел!

Вообще-то бармен и до этого момента изображал из себя летучую мышь – то есть завис в одной позе и направил свои уши-локаторы в сторону беседующей компании. Даже грустную французскую музыку при появлении посетителей приглушил. Ну а уж в тот момент, когда Статская взорвалась, красавчик вообще сильно напрягся и чуть не упал с обратной стороны стойки – так от любопытства в зал перевесился.

Такое его поведение Элку с самого начала насторожило – и, поддавшись какому-то непонятному чутью, она переводила ответы Статской на французский заведомо тихо, чтобы за стойкой ее не было слышно. Гневные восклицания женщины Ёлка почти прошептала на ухо детективу, указывая глазами на бармена.

Детектив ее понял правильно. Он прикусил нижнюю губу, чуть помолчал, а затем произнес:

– Раз мадам нужен ежедневник, то я считаю, что есть смысл продолжить беседу чуть позже. Я вас вызову. А пока, если несложно, поднимитесь к себе в номер и постарайтесь поминутно восстановить события вчерашнего дня. Спасибо за беседу.

Элка перевела. Статская поднялась со стула и, не попрощавшись, направилась, виляя бедрами, к выходу. Буквально за несколько секунд до того, как она покинула помещение, француз окликнул ее:

– Я прошу вас зайти к вашему шефу, месье Бросту, и попросить его спуститься из номера вниз, для беседы со мной. Только передайте, что я жду его в ресторане, а не здесь.

И тут случилось то, что случилось. Преследуемая своими личными корыстными интересами, Элка все перевела на русский. Все – но с небольшими изменениями в тексте:

– Месье д’Ансельм просит вас зайти к вашему шефу и сообщить ему, что ровно через час господин детектив ждет его в ресторане. Вы свободны. Время пошло. – И Ёлка озорно улыбнулась опешившим телохранителям.

– Ну и куда же запропастился этот телемагнат? – Месье Этьен Анатоль д’Ансельм нервно постукивал кончиками пальцев по белоснежной скатерти поглядывал на часы. – Неужели это у вас в крови – никогда и ничего не делать вовремя? Откуда такое неуважение к представителю закона? Мадам Статска´я ушла десять минут назад, а ее начальник до сих пор не появился!

Элка виновато шмыгнула носом и заступилась за соотечественников:

– На самом деле дама ни в чем не виновата. Это я заведомо неверно перевела ей вашу просьбу. Я сказала, что ее шеф должен появиться здесь ровно через час, а не сразу же…

Телохранители синхронно улыбнулись. Детектив озадаченно посмотрел на девушку:

– Позвольте поинтересоваться, зачем вы это сделали?

Блин, ну вот как ему объяснить? Что просто накатило? Что Ёлке нужно было время для «просто поболтать» с детективом? Что это прихоть у нее такая в определенный момент случилась?

– Честно? Я сама до сих пор не знаю, зачем я это сделала. Может, потому что мне очень хотелось поговорить с вами, узнать подробности этого преступления, задать несколько вопросов. Это, конечно, здорово, что вы доверили мне переводить разговоры, но мне чисто по-человечески интересно все, что связано с этим убийством. Поймите, Мориша была довольно скандальной личностью, в России у нее даже фан-клуб имелся! Вчера в этом отеле погибла известная журналистка, писательница! Я, волею судеб, оказалась в самом центре событий, рядом с профессиональным следователем, и что? Я всего лишь перевожу как попугай…

Вообще-то, похоже, детектив ее настроение понял. Он внимательно смотрел на путающуюся в показаниях Элку, и в его глазах читалось что-то вроде уважения. Но так ли это было на самом деле, или же просто Ёлке очень хотелось увидеть понимание со стороны француза, осталось невыясненным. Потому что договорить им не дали.

В воздухе вдруг что-то заколыхалось, запахло грозой, и по ценному деревянному паркету волнами разошелся грохот каблуков мадам Нахимовой. Мэрская чета приперлась отужинать.

Хотя, если говорить честно и цинично, жрать на ночь тумбообразной жене чиновника вовсе не стоило. Для фигуры это вредно – после шести наедаться.

Этой мымре вообще рот зашить следовало бы. Чтобы не жрала – это раз. И чтобы гнусности всякие не говорила – это два. А то тоже мне, взяли бабы манеру – хамить посторонним людям!

– Таточка, ты посмотри! Ну разве это приличное заведение? Я не смогу спокойно есть в присутствии всей этой швали! – поджав губы, прогундосила супруга главы города Черноморска.

Телохранители нахмурились. Француз, разумеется, не понял слов этой индюшки, но прекрасно просек интонацию – и тоже недовольно сдвинул брови. Элка скрипнула зубами.

Детектив наклонился к Сашке и что-то шепнул ему на ухо. Тот, ни на секунду не задумываясь, перевел ему сказанное этой неприятной женщиной. Д’Ансельм нахмурился еще больше.

– Надо папе позвонить, – громко произнесла Ёлка и нарочито вульгарно потянулась. – Сказать ему, что тут какая-то мартышка дочь министра Хорошевского швалью обозвала. Как вы думаете, господа, – Элка демонстративно обратилась к телохранителям, – мой высокопоставленный папа мэра курортного городишки просто с должности снимет или еще и статью какую-нибудь ему вдогонку прицепит? Можно, например, пришить дело об оскорблении представителя власти дружественного нам государства… – И она вызывающе вперила взгляд в свинячьи глазенки нахимовской супруги.

Эту ее фразу Сашка тоже перевел французу. Просто так, чтобы тот был в курсе, что вокруг него происходит.

Детектив изобразил на лице такую пуленепробиваемость, что индюшкин муж икнул. И только потом до него дошел смысл сказанных Элкой слов. Мэр икнул еще раз – и значительно громче, чем до этого.

Жена его оказалось не столь сообразительной. Услышав Ёлкину речь, она было открыла рот, чтобы дать зазнавшейся малолетке достойный отпор, но тут же согнулась пополам от последовавшего со стороны мужа удара локтем в бок. Дама захрипела, начала заваливаться и рухнула на подставленный невесть откуда появившимся официантом стул. Мэр остался стоять столбом – бледнея и хватая воздух сведенным судорогой ртом.