Приятное и уединенное место - Эллери Квин Страница 18

Вирджиния была очень светлой блондинкой с большими и смышлеными фиалково-голубыми глазами, слегка выдающимися североевропейскими скулами и маленьким прямым носом. Ее красота казалась воздушной и поэтичной, но Эллери не сомневался, что под ней скрывается кольчуга и что она в любой момент готова отразить атаку. Какая другая женщина могла бы жить с таким человеком, как Нино Импортуна?

На ней было модельное платье, обманчиво кажущееся простым и подчеркивающее длинные ноги и стройную фигуру. Она была выше мужа, хотя на нем были туфли на высоком каблуке, а на ней на низком — несомненно, по его указанию. На вид Эллери дал ей лет двадцать пять. Женщина годилась Импортуне во внучки.

— Вирджиния, это инспектор Квин из Главного полицейского управления и его сын Эллери Квин. Мистер Квин — криминалист-любитель, которого интересуют наши неприятности. Кстати, дорогая, я не успел тебя уведомить. Марко только что покончил с собой.

— Марко?.. — Больше женщина ничего не сказала. Быстро оправившись от шока, вызванного жестоким сообщением мужа, она опустилась на так называемый стул — надувное изделие, похожее на прозрачный пузырь.

Казалось, Импортуна гордится выдержкой жены. Он шагнул к ней — в его глазах светилась любовь и одновременно горечь.

— А теперь, — продолжал он, — нос мистера Квина, похоже, чует след, ведущий ко мне. Он только что спросил меня, Вирджиния, где я был вчера вечером между половиной десятого и половиной одиннадцатого. Ты ответишь ему?

— Мой муж и я были в опере с четырьмя гостями, — сразу же сказала Вирджиния Импортуна. Ее женственный голос был абсолютно лишен эмоций, походя на музыкальную загадку. Эллери был заинтригован. Он слышал, что Импортуна обожает жену, и начинал понимать почему. Она была идеальной леди для его лордства.

— Мы слушали «Парсифаля» в ложе, которую абонировали на этот сезон, мистер Квин, — снова заговорил мультимиллионер. — Несомненно, это вас шокирует, но «Парсифаль» кажется мне невероятно скучным. Итальянскому крестьянину, обожающему Пуччини и Россини, нелегко его выдержать. Впрочем, я никогда не испытывал энтузиазма в отношении Вагнера — даже идеологического, несмотря на любовь Муссолини к немцам. Хотя Вирджиния без ума от Вагнера — для женщины это вполне естественно. Тем не менее я заслужил медаль героя — высидел весь спектакль. Не так ли, дорогая?

— Да, Нино.

— В десять часов — поскольку вас интересует это время, мистер Квин, — плюс-минус не полчаса, а все два, миссис Импортуна и я постоянно пребывали в компании четырех человек. Никто из нас не покидал ложу, за исключением антрактов, но и тогда мы выходили группой. Не так ли, Вирджиния?

— Да, Нино.

— Конечно, вы хотите знать имена наших гостей. Сенатор и миссис Генри Л. Фактор — сенатор Соединенных Штатов, мистер Квин, — а также епископ Тьюмелти из Нью-Йоркской епархии и раввин Винкельман из реформированной синагоги на Парк-авеню. По-моему, рабби наслаждался «Парсифалем» не меньше епископа! Не так ли, дорогая? Ваш отец может — и, несомненно, сделает это, мистер Квин, — проверить наше алиби у сенатора и двух духовных лиц. Я ответил на ваш вопрос?

— Ответили, — сказал Эллери.

— Хотите спросить меня еще о чем-нибудь?

— Об очень многом, мистер Импортуна, но чувствую, что зря потрачу ваше и мое время.

Мультимиллионер пожал плечами.

— А вы, инспектор Квин?

— Нет, сэр.

Но Импортуна продолжал вежливо настаивать:

— Возможно, инспектор, у вас есть вопросы к моей жене, раз уж она здесь?

— Нет, — ответил старик. — На сегодня больше никаких вопросов.

— Benone! Allora rivederla. [43]— Он обратился к жене и к Эннису, как к маленьким детям: — Andiamo, andiamo! [44]Нам сегодня еще нужно поработать, Питер, над молочным комбинатом на Среднем Западе. И я не могу заставлять мистера Э. так долго ждать наверху.

Квины молча наблюдали, как Импортуны проходят под аркой. Питер Эннис следовал за ними на некотором расстоянии, опустив взгляд. Мультимиллионер остановился настолько неожиданно, что его жена успела скрыться из вида, а Эннис едва не налетел на него.

— Мне пришло в голову, мистер Квин…

— Да? — спросил Эллери.

— Между прочим, могу я называть вас по имени?

Эллери улыбнулся:

— Вы имеете в виду, как, скажем, Питера? — Увидев, что секретарь покраснел, он быстро добавил: — Не обижайтесь, мистер Эннис. Я всего лишь привел пример.

— Туше, мистер Квин. — Импортуна улыбнулся в ответ, демонстрируя большие зубы. — Вы не возражаете против наемной службы? Разумеется, на руководящей должности и сугубо конфиденциальной. Я мог бы использовать человека с вашими талантами и характером.

— Благодарю за комплимент, мистер Импортуна, но нет. Я предпочитаю работать на себя.

— Жаль. Если вы когда-нибудь передумаете, мистер Квин, то знаете, где меня найти.

* * *

— Интересно, — промолвил Эллери, когда они ехали домой в полицейской машине.

— Что? — Инспектор Квин клевал носом.

— Последние слова Импортуны — насчет того, что я знаю, где его искать. Интересно, знает ли кто-нибудь, включая его жену, что собой представляет в действительности Нино Импортуна? Крутой и опасный человек! Кстати, о его жене. Папа, ты ничего необычного не заметил в Питере Эннисе?

— Ты перескакиваешь с одной темы на другую так, что за тобой уследить невозможно, — пожаловался инспектор. — Если мы говорим о миссис Импортуна — между прочим, шикарной бабенке, — то почему я должен был замечать что-то в Эннисе? Он едва взглянул на нее за все время, что она была там.

— Это и необычно, папа. Конечно, Эннис может быть геем, хотя я так не думаю, но если он нормальный мужчина, то как он может находиться в одной комнате с такой ослепительной женщиной и абсолютно на нее не реагировать?

— Думай об этом сам, — проворчал старик. — Для меня убийство Джулио Импортунато было раскрыто, когда повесился его братец Марко. И, сынок…

— Да, папа?

— Не связывайся с Импортуной. Послушай моего совета — ты только наживешь неприятности. Для тебя он слишком важная шишка… Что ты сказал?

— Мистер Э., — пробормотал Эллери.

— Кто?

— Мистер Э. Разве ты не слышал, как Импортуна сказал, что не должен заставлять мистера Э. ждать? Интересно, кто это?.. Папа!

Но инспектор уже спал.

Шестой месяц

Июнь 1967 года

Плод вытягивается в длину. Появляются ресницы и брови. Тело быстро растет.