Клептоманка. Звезда пленительного несчастья - Станислава Бер Страница 18

– Как же быстро летят годы. Как стерхи над якутской зоной.

Жирдяй выпил залпом водку в толстой рюмке и подцепил вилкой кусок красной рыбы. Подержал на языке, посмаковал. На Колыме красной рыбы не водилось, а вот нежного омуля или жирного чира на выигранные в карты бабки можно было втихаря выменять у охраны. Жирдяй подцепил ещё кусок морского деликатеса. Прикрыл глаза, наслаждаясь вкусом. Омулем приходилось делиться с авторитетом и братвой, но часть перепадала и ему. На якутской рыбе только фигуру и удалось сохранить. Почти. Двадцать килограмм всего скинул. Но если бы хавал одну баланду, скелетом бы вернулся из лагеря. А сейчас, смотрите, какой красавец – плечи вразлёт, живот плотный, подбородок двойной. Картинка!

– Родной, водки мне принеси ещё, – махнул Жирдяй официанту.

Эх, а как всё хорошо начиналось. В карты Жирдяя научил играть сосед по коммуналке. Затягиваясь дымной папиросой, он рассказал мальчику про основные карточные приёмы, спросил, есть ли бабло, и игра началась.

– Молодец, пацан. Сечёшь тему, – похвалил сосед, когда Жирдяй взял весь банк в первой же партии, почёсывая бритый затылок рукой с неровными буквами ТОЛЯ на каждой фаланге кисти.

Дядя Толя научил его не только честным правилам, но и показал запрещённые манипуляции с колодой. Жирдяй смотрел на пасы пальцев с наколкой как на волшебство и быстро освоил хитрую науку шулерства. Сначала он обыгрывал мальчишек в школе на перемене, потом взрослых парней в парке. Иногда его мухлёж раскрывался, и жирные бока юного шулера поколачивали тяжёлые кулаки взрослых парней.

Школьная математика давалась Жирдяю легко, и поступить в столичный ВУЗ ему труда не составило. Там Жирдяй развернулся во всю мощь своего картёжного таланта. Размялся на однокурсниках, обыграл ребят в общежитии. Ну, что взять с бедных студентов? Мелочь на карманные расходы, да и только. По-крупному он мотался на юга Советского тогда ещё Союза. Море-бирюза, жёлтый обжигающий песок, расслабленные пары, обгоревшие на южном солнце мужики при бабках – чем не пристань для начинающего шулера?

– Ребята, вы откуда? – спрашивал Разводила, приподнимая газетную панамку. – Здрасьте.

Он светился такой солнечной, ослепительной улыбкой, что его трудно было заподозрить в злодеянии – сама доброта и коммуникабельность. Вёл он себя, как рыба в воде – везде свой парень. Внешне Разводила походил на Александра Маслякова. Казалось, что сейчас он произнесёт "Мы начинаем КВН", и начнётся игра.

– С Сургута, – улыбались в ответ жилистые белокожие парни в ярких плавках.

Явно первый день отпуска – загара нет, а капусты, полные чемоданы. Трудяги, стахановцы.

– Опа! А мы из Тюмени, – зачем-то врал Разводила. – Может партеечку в карты сообразим? Скучно.

– А чё. Можно, – отвечал самый смелый или самый глупый. Скорее всего, два в одном флаконе.

Садились кружком в тени кипариса, играли, переглядываясь. Конечно, парни из Сургута выигрывали.

– Ну, молодцы, молодцы. Выигрыш честный. Держите чирик, – подначивал Жирдяй, отдавая в мозолистые, шершавые ладони мятые рубли. – А по серьёзному слабо сыграть?

– Это как? – клевал на наживку всё тот же смелый или глупый.

– Ставка – сотня деревянных. Кто выиграет, тот платит за всех вечером в кабаке. А?

Таких денег с собой на пляж, как правило, не брали, поэтому всей компанией поднимались в номер гостиницы. Парни шуршали бумажками, шушукались, тот, что поумнее, начинал сомневаться. А вдруг проиграем? Тот, что поглупее настаивал. Ты видел, я уже десять рублей выиграл! Ну, давай, а? Сотней никто не отделывался. Каталы обчищали чемоданы до донышка и испарялись, пока лохи, одумавшись, не поднимали тревогу.

С курорта Жирдяй приезжал в столичную общагу с загорелым пузиком, с толстой пачкой купюр и мешочком рыжья. Золотишком они тоже не брезговали. В общежитии его уже ждали – Жирдяй ссорил деньгами направо и налево, подкармливая друзей и подруг. А они ему свеженькую первокурсницу уже готовили. Тонкую, с осиной талией. Любил он худых, страсть как любил.

После четвёртого курса решили они поехать в Прибалтику. Захотелось европейской утончённости, средневековой архитектуры и медлительных латышских девчонок, стройных и белокурых.

Лиепая, Юрмала, Колкасрагс, дюны, песок, скалы. Жирдяй, жадный до еды и выпивки, пробовал национальную кухню – красный холодник, типа нашего борща, только холодный и на кефире, Царникавскую миногу, поджаренную на углях, и луковый клопс, любуясь между делом непривычным ландшафтом. А вот и очередной лох нарисовался. Сам просится, чтобы его хлопнули по полной программе. У Жирдяя глаз намётанный – такие типажи разводятся на слабо на раз, два, три. Прирождённый азарт дремал в тёмных глазах под лохматыми седыми бровями мужчины. А, судя по белому костюмчику, деньги у лоха водились. И немалые.

– Пошли ко мне. Я должен отыграться, – то ли упрашивал, то ли настаивал седовласый мужчина, сам захлопывая за собой ловушку.

Жирдяй и товарищи, как бы нехотя соглашаясь, поднялись в номер и остолбенели.

– Может, мы в другой раз зайдём? – пытался пойти на попятную Жирдяй. – Завтра.

– Никаких завтра! Сегодня и только сегодня.

Старикан завёлся не на шутку. Быстро пододвинул к дивану журнальный столик и стулья, вытащил из бара початую бутылку коньяка и бокалы.

– Разлей, – приказал он Разводиле тоном, не терпящим возражений.

Ничего не оставалось, как выпить и играть, пока все деньги не перекочевали обратно несостоявшемуся лоху, и ещё сверху добавили. Парни сердечно попрощались с разомлевшим от коньяка и выигрыша хозяином и вышли из номера, косясь на шифоньер.

На плечиках, зацепившихся за край двери, висела форма генерала министерства внутренних дел. Ментам тоже, оказалось, нужен отдых и немного пощекотать нервы игрой на деньги.