Таинственные расследования Салли Локхарт. Рубин во мгле. Тень «Полярной звезды» - Филип Пулман Страница 18

– У меня тоже – пока. Да еще этот курильщик опиума, мистер Бедвелл. Впрочем, с ним, кажется, будет проще всего… А, Тремблер!

– Вот и я, мистер Фред. – Тремблер вошел с тремя большими книгами. – Так я займусь своими фотопластинками?

– Конечно… А ну-ка, посмотрим… Крокфордский церковный справочник… Бедвелл… Бедвелл…

Фредерик долго листал внушительного вида том, пока не нашел то, что искал.

– «Бедвелл, его преподобие Николас Армбрустер. Родился в тысяча восемьсот сорок втором году; учился в Регби; получил степень магистра Оксфордского университета в тысяча восемьсот шестьдесят четвертом году; второй викарий церкви Святого Иоанна в Саммертауне, Оксфорд».

– Они близнецы, – сказала Салли.

– Именно. Смею полагать, что единственный, кто способен вытащить этого человека из лап миссис Холланд, – его собственный брат. Завтра же едем в Оксфорд.

За оставшуюся часть дня Салли кое-что узнала о семье Гарланд. Фредерику был двадцать один год, его сестре – восемнадцать. Дом и магазин принадлежали их дядюшке, Вебстеру Гарланду, величайшему, если верить Фредерику, фотографу своей эпохи. Некоторое время назад он уехал в Египет, оставив племянника своим заместителем, что и привело к столь плачевным результатам. Все это рассказывал Тремблер, пока Салли сидела в отведенной ей комнате и приводила в порядок счета. Фредерик в три часа пополудни ушел фотографировать в Британский музей, и Тремблер постепенно разговорился.

– Он художник, мисс, вот в чем беда, – начал он. – Кучу денег можно было бы загребать фотографией, стоит только захотеть, но мистеру Фреду наплевать что на твой портрет, что на твою свадьбу. Я видывал его по неделям торчащим на одном месте, как пришитый, он все ждал правильного света. Парень славный, что и говорить. Но он все время изобретает какие-то штучки, а деньги-то вылетают в трубу! Только мисс Роза и держит его на плаву, а не то все профукает.

Роза была актриса и сейчас играла в пьесе «Живым или мертвым» в Театре Королевы. Роль крохотная, сказал Тремблер, но когда-нибудь она станет звездой, это точно. С такой внешностью да с таким темпераментом – нет, миру перед ней не устоять. Но какое бы признание ни ожидало Розу в будущем, нынешние ее заработки были скудны, хотя они и составляли большую часть дохода на Бёртон-стрит, 45.

– Но ведь Фредерик заработал довольно много денег, – сказала Салли, разбирая штабеля кое-как нацарапанных расписок и скомканных счетов: доходы налево, расходы направо. – Я смотрю, получено не так уж мало денег. Но все, что получено, моментально уходит.

– Если вы можете придумать, мисс, как бы нам удержать хотя бы малую толику этих денег, вы сделаете великое дело, мисс. Ему это никогда не удавалось.

Салли с огромным наслаждением работала весь день, мало-помалу приводя денежные дела в порядок. Наконец-то она была полезна и знала, что надо делать. В пять Тремблер принес ей чашку чая. Время от времени он уходил из комнаты в магазин, чтобы обслужить покупателя.

– А что у вас больше всего покупают? – спросила Салли.

– Фотопластинки и химические реактивы. Он закупил большое количество стереоскопов, мистер Фред, несколько месяцев назад, когда получил деньги за свое изобретение. Но они совсем не продаются. Покупатели хотят, чтобы вместе с ними продавались картинки, а картинок-то и нет.

– Значит, нужно их сделать.

– Вот вы ему и скажите! Я пытался, но он разве меня послушает.

– А какие фотографии людям нравятся больше всего?

– Да пейзажи всякие и виды. Стереоскопические виды совсем не то, что обыкновенные. Потом юмористические, сентиментальные, романтические, религиозные и с разными опасностями. Да, и еще на тему трезвости. Но он и видеть их не желает. Фи, говорит, вульгарность!

К тому времени, как вернулся Фредерик, Салли начала составлять полный бухгалтерский отчет, точно фиксируя, сколько они заработали и сколько потратили за те полгода, что Вебстер Гарланд уехал в Египет.

– Потрясающе! – весело закричал он, отставляя камеру и прочую аппаратуру.

– Мне понадобится день или около того, чтобы все доделать, – сказала Салли. – А ты пока объясни, что значат эти записи. Это твой почерк?

– Боюсь, что так. А как вообще обстоят дела? Я банкрот?

– Ты должен настаивать, чтобы по счетам платили вовремя. Вот эти пятьдесят шесть фунтов семь шиллингов тебе не платят уже четыре недели, а эти двадцать гиней – три месяца. Если ты получишь эти деньги, ты сможешь рассчитаться с большинством своих долгов, но это нужно делать аккуратно и непременно все записывать.

– Времени нет.

– Надо найти. Это важно.

– Слишком скучно!

– Тогда плати кому-нибудь, чтобы он делал это за тебя. Иначе ты обанкротишься. Понимаешь, тебе не нужно искать денег – достаточно разобраться с тем, что уже есть. А я, как мне кажется, смогу найти способ, как заработать больше.

– Итак, ты согласна работать?

– Я?

Он смотрел на нее совершенно серьезно. Глаза зеленые; как это она не замечала раньше!

– Почему бы и нет?

– Я… я не знаю, – пробормотала Салли. – Сегодня я просто… Ну, это нужно было сделать. За то, что ты помог мне кое в чем разобраться. Но тебе нужен профессиональный бухгалтер. Тот, кто может, ну, я не знаю, позаботиться и о коммерческой стороне дела.

– Ну, так ты хочешь этим заниматься?

Она потрясла головой, потом неуверенно пожала плечами и неожиданно кивнула. И тут же снова пожала плечами. Фредерик расхохотался, а Салли залилась краской.

– Послушай, – сказал он, – мне почему-то кажется, что ты и есть тот самый необходимый мне человек. Ведь ты собираешься что-то предпринимать, ты же не можешь жить на свой крошечный доход. Хочешь быть гувернанткой?

– Ни за что!

– Или нянькой, или кухаркой, или еще кем в этом же роде? Нет, и еще раз нет. Зато ты умеешь разбираться с бумажками и делаешь это здорово.

– Просто мне это нравится.

– Так что же ты сомневаешься?!

– Хорошо. Я согласна. Спасибо.

Они пожали друг другу руки и обговорили условия. Поначалу ее зарплатой будет стол и крыша над головой: у них не было денег, чтобы платить ей, надо было их сперва заработать. А как только фирма встанет на ноги, Фредерик будет ей платить пятнадцать шиллингов в неделю.

Когда все было решено, Салли почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Чтобы отпраздновать сделку, Фредерик послал за горячим мясным пирогом в ресторан за углом. Они разрезали его на четыре части (оставив кусок для Розы) и уселись вокруг лабораторного стола. Тремблер сварил кофе, и, прихлебывая его, Салли старалась угадать, что же такое необычайное было в этом доме. Не просто отсутствие посуды, не просто ужин за лабораторным столом в неподходящее время. И пока она ломала голову, сидя у камина в старом кресле, Тремблер читал газету, а Фредерик насвистывал и возился с реактивами. Она все еще ни до чего не додумалась, когда совсем поздно пришла Роза, замерзшая и шумная, победно держа в вытянутой руке ананас. Она разбудила Салли (которая ненароком задремала) и разругала всех за то, что они вовремя не отвели ее спать. Салли по-прежнему размышляла над этой загадкой, когда, дрожа, взбиралась на свою узенькую кровать и укутывалась в одеяло. И только засыпая, она нашла ответ. Ну конечно. Они не относятся к Тремблеру как к слуге. И они не относятся к ней как к ребенку. Они все равны. Вот что было странно…