Выбери меня - Гэри Брейвер Страница 18

У Тэрин затряслись руки, но она держала их под столом, так что доктор Сакко их не видела, а значит, не могла понять, как ее пугает одна мысль о возможном исключении.

Она тайком прокрадывалась в квартиру Лиама всего раз пять… ну, может, десять, но она никогда не брала у него ничего ценного. Она брала только те вещи, которые для него ничего не значили, а для нее значили очень даже много.

Или все дело в ее звонках и СМС?

Тэрин припомнила моменты, когда, возможно, действительно зашла слишком далеко и делала то, что не следовало бы делать. Например, она читала его почту, воровала его наволочки и следила за ним в кампусе.

Но ведь все это такие незначительные проступки!

– Пока что я побеседовала только с двумя студентами вашей группы, но побеседую и с остальными, чтобы узнать, не возникали ли у них те же проблемы.

Тэрин часто заморгала.

«О чем она говорит? Я что-то пропустила?»

– Из какой группы? С кем проблемы? Я не понимаю.

– Группа семинара «Несчастные влюбленные».

Тэрин затрясла головой:

– Простите, я не понимаю, о чем идет речь.

– Профессор Джек Дориан. Можете сказать, каков ваш опыт общения с профессором?

Тэрин выдохнула. Она испытала такое облегчение, что несколько секунд просто сидела и не могла вымолвить ни слова.

Так, значит, это не Лиам, дело в чем-то другом.

Доктор Сакко нахмурилась:

– Вы можете что-то о нем сказать?

– Почему вы спрашиваете меня о профессоре Дориане?

– Потому что на него поступила жалоба от одной из студенток.

– От какой студентки?

– Я не вправе называть имена, но она, как и вы, посещает семинар девятьсот пятнадцать.

– И на что она жалуется?

– Она заявляет, что профессор Дориан допустил высказывания сексистского и уничижительного характера. Он допустил их в ее адрес, но и другие студентки в группе были задеты его высказываниями не меньше, чем она.

– При мне никогда ничего подобного не происходило.

– Возможно, вы в тот день просто пропустили занятия.

– Я никогда не пропускаю занятия на семинаре профессора Дориана. Он лучший из всех преподавателей, кого я знаю.

– И он ни разу не говорил ничего, что задело бы вас или как-то оскорбило?

– Никогда, – сказала Тэрин и через небольшую паузу спросила: – Что ему грозит, если он действительно допустил нечто подобное?

– Все зависит от того, насколько оскорбительными были допущенные им высказывания. Одного предупреждения может быть достаточно. Но если все серьезно, я вправе рекомендовать применить к нему дисциплинарные взыскания.

– И он может потерять работу?

Доктор Сакко взяла авторучку и начала вращать ее между пальцами.

– Если он действительно допустил серьезное правонарушение – да. В наше с вами время Университет старается чутко реагировать на все возникающие у студентов проблемы или, если хотите, запросы. В прошлом на недостойное поведение могли посмотреть сквозь пальцы, но не сейчас, сейчас мы очень серьезно относимся ко всем поступающим к нам жалобам.

– И кто вам пожаловался?

– Как я уже сказала, я не вправе раскрывать имена.

– Это была Джессика?

Доктор Сакко поджала губы так, что они стали похожи на нитку, этого было достаточно.

– Значит, она. – Тэрин фыркнула. – Что ж, я не удивлена.

– Поясните.

– На одном занятии Джессика вела себя как самая настоящая хамка, и профессор Дориан указал ей на это, причем прямо в аудитории. И кстати, он оценил ее последнюю работу на «С» с минусом. Такие, как Джессика, очень злопамятны.

– Она сказала, что профессор Дориан позволял себе сексуально обесценивающие реплики, причем направлены они были именно в ее адрес. Вы были свидетелем такого поведения профессора?

– Нет, никогда.

– Она заявляет, тут, с вашего позволения, я говорю с ее слов: он сказал, что допускает ситуацию, когда учитель может вступить в любовные отношения со студенткой. – Доктор Сакко внимательно посмотрела на Тэрин. – Профессор Дориан говорил такое?

Тэрин немного растерялась.

– Ну, может, он и говорил что-то в этом роде. Но это было в контексте обсуждаемой на занятии темы. Речь шла о литературных персонажах из заданного на дом чтения. – Тэрин тряхнула головой, и сразу стало ясно, как она ко всему этому относится. – Знаете что? Эта ее жалоба на профессора – вранье. На самом деле целью Джессики была я.

– Вы? – Доктор Сакко нахмурилась.

– На занятии у нас с Джессикой вышло вроде как недопонимание. Все могло зайти далеко. Профессор Дориан вступился за меня и пресек ситуацию. Джессика, ясное дело, разозлилась и перенаправила свою злость на профессора.

– Понимаю, – сказала доктор Сакко.

Но понимала ли она суть дела?

В кильватере Джессики всегда плыла стайка самодовольных и вечно улыбающихся «фрейлин». Хватит ли духу хоть у одной из них сказать что-то вопреки мнению предводительницы? Тэрин могла оказаться единственной студенткой, которая выступила в защиту профессора Дориана, и в тот момент ей показалось, что она просто обязана это сделать. Он заступился за нее, и теперь она должна заступиться за него.

– Профессор Дориан никогда и никоим образом не третировал и не унижал своих студентов. Не знаю, о чем думала Джессика, когда все это затеяла, но ее жалоба – неправда. И я подпишу все, что сейчас вам сказала.

– То есть вы в этом вопросе на стороне профессора?

– На все сто процентов. В жизни не встречала преподавателя, который был бы настолько влюблен в свой предмет. Когда профессор говорит о Ромео и Джульетте или об Энее и Дидоне, ты прямо физически чувствуешь их боль. Он – лучший в вашем университете. Если вы уволите его из-за того, что наговорила какая-то испорченная сучка, вы станете символом того, что принижает значение движения «Ми ту».

Доктор Сакко была настолько ошарашена отповедью Тэрин, что первые несколько секунд не могла ничего ответить и просто нервно постукивала авторучкой по столу.

Потом наконец сказала:

– Что ж, вы высказали альтернативную точку зрения, я приму ее во внимание.

– Мне подписать протокол нашей беседы?

– Ваших слов достаточно, но если ко мне снова поступит жалоба на профессора Дориана, мне придется еще раз с вами побеседовать.

Тэрин встала и пошла к выходу из офиса, но в дверях остановилась.

– Вы расскажете профессору о том, что я вам сказала?

– Нет, наша беседа носит конфиденциальный характер.