Черное Рождество - Наталья Александрова Страница 18

Мы долго шли ночью, разрезали колючую проволоку, после потому, что осветительные ракеты стали рваться позади нас, мы поняли, что фронтостался позади. Чтобы не привлекать внимания в прифронтовой полосе, мы троерешили разделиться и встретиться в Симферополе, потому что документы, которыминас снабдили в Екатеринославе, в прифронтовой полосе были недействительны.Однако когда я с большим трудом добрался до Симферополя, то никаких следовсвоих товарищей там не нашел. Явочная квартира, чей адрес мне дали вЕкатеринославе, показалась мне ненадежной – слишком людно было вокруг, толклиськакие-то подозрительные личности. По дороге туда у меня проверили документы идаже обыскали, но ничего не нашли.

– А как же мандат за подписью товарищаМокроусова? – поинтересовался матрос.

Борщевский расстегнул пиджак и вытащил откуда-то изподкладки маленькую прямоугольную тряпочку, на которой неразборчиво, но, несомненно,типографским способом было напечатано, что предъявитель сего являетсяпредставителем Крымского краевого комитета партии, обладает всеми полномочиямии так далее, а внизу стояла подпись тов. Мокроусова.

– Она была зашита в подкладку и не шуршала при обыске.Далее я отправился на вторую, запасную квартиру, там нашел товарищей,предупредил их, но поздно, потому что первую явочную квартиру в тот же деньразгромили.

– Угу, – проговорил товарищ Макар, и непонятнобыло, одобряет он все услышанное или осуждает. – Стало быть, товарищи,деньги для того, чтобы достать оружие, придется добывать самим.

– Разберемся! – крякнул матрос.

– Пора расходиться, товарищи, скоро комендантский час.

Все задвигали стульями, поднимаясь.

– Товарищ Тоня, я тебя провожу! – подскочил Саловк Антонине.

– Я с дядей Семеном пойду, – отшатнулась она иобожгла его взглядом синих глаз.

– А я, товарищи, – обратился Борщевский ктипографским, – хотел бы взглянуть, как у вас дело обстоит в типографии.Вы не против?

Гольдблат молча пожал плечами, что означало согласие.

Оставшись втроем, потому что сапожник немедленно удалился накухню, Макар, матрос и Сапов сели в кружок за стол и долго беседоваливполголоса, сдвинувшись голова к голове.

– Значит, как договорились, завтра и сделаем, –подвел итоги Макар.

– Что-то мне этот Борщевский не нравится, нет у меня кнему доверия, – пожаловался Кипяченко.

– Много спрашивает, во все суется, – с готовностьюсогласился Салов.

Товарищ Макар разговора на эту тему не поддержал, но вглазах его снова возникло то непонятное выражение. Товарищ Макар твердо знал,чего он хочет, но в некоторые свои планы он никого не посвящал.

* * *

Тоня с Семеном Крюковым шли молча. Семен глядел себе подноги и думал о чем-то важном, потому что иногда вздыхал тяжело. К вечеру подморозило,растаявшие днем от южного мартовского солнца лужи затянуло ледком, Тоняпоскользнулась и засмеялась, уцепившись за куртку Крюкова. Он посмотрел на нееласково и взял под руку.

– Давай уж пойдем с тобой, как буржуи, под ручку, а толоб расшибешь.

Они пошли, не торопясь, вдыхая свежий холодный воздух.

– Что это ты, дочка, как я примечаю, от Ивана Саловашарахаешься? – спокойно спросил Крюков.

– Так… – отвернулась Тоня.

– Ну, раз это дело личное, то я вмешиваться небуду, – смутился Крюков.

– Да нет у меня с ним никаких личных дел! –вспыхнула Тоня. – Просто… нехороший он человек, вот что! Смотрит всегдатак нагло, рукам волю норовит дать… – Эка беда, что смотрит! –рассмеялся Семен. – Ты вот у нас какая раскрасавица уродилась, отчего ж натебя мужику и не поглядеть! А Салов – мужчина молодой, в самом соку… – Да,а раз подкараулил меня, а сам пьяный был. Да как давай приставать!

Все в полюбовницы к себе звал. Я, конечно, за себя постоятьмогу, да только противно очень, не по-товарищески… Он сегодня вон Борщевскомусказал, что Леля – это жена его, а мне тогда про Лельку эту такого наговорил. Ишалава-то она подзаборная, и бросит-то он ее сразу же, если я соглашусь… Нештоможно такое про жену-то говорить?

– Да уж, – вздохнул Семен. – Ну, ты не думайо нем.

– Да я разве думаю, когда вокруг такое творится! –воскликнула Тоня. – Ты представь, дядя Семен, вот скоро победим мы белых иначнется такая жизнь сказочная! Кругом все свои, не нужно никого бояться. Иприедут к нам товарищи из Москвы, расскажут, как там у них, что делается, инаучат, как дальше жить.

– А ты как дальше жить хочешь? – улыбаясь, спросилКрюков.

– Я, дядя Семен, учиться хочу. Чтобы все-все знать,чтобы со мной умному человеку говорить интересно было. А то простым-то людям япро революцию объяснить могу, вот как сама понимаю, а если посложнее что… Воттоварищ Макар хорошо говорит – заслушаешься! И он вообще замечательный, товарищМакар!

Настоящий большевик! Он когда говорит – у меня прямо слезына глазах, и вообще он – самый настоящий герой! Про таких нужно песнискладывать!

В голосе девушки послышался неприкрытый восторг, Семенпоглядел на нее внимательнее, увидел, как сияют ее глаза, и все понял. Онулыбнулся грустно и крепче подхватил ее под руку.