Зачем ты это сделала? - Елена Гордина Страница 18

Марину обожгло, она, еще не совсем понимая, что она делает и зачем, подошла к веселой парочке и дотронулась до плеча мужчины.

– Привет, – тихо произнесла Марина, – ты прилетел с Костей вместе?

– Привет. – Андрей вздрогнул и покраснел, меньше всего он ожидал встретиться с женой утром в пиццерии пустого торгового центра.

Ирина, а веселая беременная женщина была именно она, испуганно замолчала и машинально закрыла живот руками.

– Что ты здесь делаешь? – Андрей вскочил со стула, нервно поглядывая на жену, он словно оценивал, опасна ли она для его беременной возлюбленной.

Марина молчала, до нее очень-очень медленно стало доходить, что же произошло.

– Вы ждете ребенка от моего мужа? – обратилась она к Ирине, а та лишь испуганно хлопала глазами.

– Ирина, езжай в гостиницу, – приказал ей Андрей, – я сам здесь все решу.

Беременная любовница с шумом отодвинула кресло и быстро вылезла из-за стола, она буквально выбежала из кафе, продолжая инстинктивно закрывать живот руками.

– Ну, раз ты уже все знаешь… – Андрей указал Марине на освободившиеся место. – Садись, скрывать больше нечего, значит, надо все обсудить.

Марина послушно села, кресло еще было теплым, совсем недавно здесь сидела Ирина, сиденье сохранило тепло ее задницы.

– Ирине рожать через три месяца, – Андрей покраснел, он чувствовал себя не в своей тарелке, – у нас будет двойня… – Он поперхнулся, закашлялся, сделал глоток кофе и продолжил: – Ей нельзя волноваться.

Марина, оглушенная и раздавленная, молчала, но почему-то вымученно улыбнулась, скорее непроизвольно:

– Так Костя все знает? Раз вы прилетели одним рейсом.

– И Аня знает, – снова кашлянул Андрей.

– И как дети к этому относятся? – Марина слышала свой голос словно издалека, словно с другой планеты, из другой галактики кто-то спрашивал ее мужа, как ее родные дети относятся к его беременной любовнице.

– Нормально относятся, они хорошо общаются. Они уже взрослые и все понимают.

– Что они понимают? – Странно, но Марина не чувствовала ничего, ей не было больно, не было обидно, какая-то анестезирующая пустота обволокла все ее существо.

Но в глубине души Марина знала, что это просто отлив, а потом вернется боль, и на этот раз она будет чудовищная.

– Что у отца тоже может быть любовь и… – Андрей взглянул на смертельно бледное лицо Марины и осекся. – Прости, я не думал, что разговор состоится вот так, я думал, что все будет иначе.

Марина молчала и продолжала улыбаться, Андрею стало не по себе.

– Слушай, – он нервно заерзал в кресле, – я не претендую на квартиру при разводе, все останется тебе, я только личные вещи заберу. И как высылал тебе тридцать тысяч рублей каждый месяц, так и буду. Ирина не против, она замечательная, все понимает.

– А… как же дети… – Марина сама не понимала, о чем спрашивает.

– Какие? – Андрей растерялся. – Наши или которые родятся?

– Наши…

– Аня с ней в отличных отношениях, Ирина ей помогает по английскому, готовятся к ЕГЭ. Костя, ну, ты же знаешь нашего Костю, он весь в вечеринках, но тоже общается с Ириной довольно неплохо. Они хорошие дети, они очень переживали за тебя и не могли придумать, как тебе все рассказать. А видишь, как все вышло… Ты прости, я не так хотел.

– Понятно, – все так же улыбаясь, Марина вышла из-за стола, – мне пора, до свидания.

Андрей испуганно на нее посмотрел:

– С тобой все в порядке? – Он протянул руку, словно хотел до нее дотронуться, но потом передумал. – Может, тебя проводить до дома?

– Не надо, – Марина мотнула головой, – со мной все в порядке.

Она вышла из торгового центра и пошла домой, пешком, не разбирая дороги, пока еще было не больно, но шок уже понемногу стал проходить, и Марина боялась, что с ней будет, когда анестезия пройдет.

Она бегом поднялась на свой этаж и ворвалась в квартиру: на столе на кухне стоял медовый торт, который она всю ночь пекла для Кости. И именно этот тортик, никому не нужный, в пустой квартире, вернул ее в реальность.

Марина застонала, сжалась и сползла на пол: было больно, душа разрывалась в клочья, но слез не было. Быть может, если бы она могла заплакать, ей бы стало немного легче, но она не могла, ни единой слезинки.

Марина поднялась с пола на кухне и спокойно пошла в ванную, достала из шкафчика бельевую веревку и задумчиво на нее посмотрела… надо было как-то соорудить удавку.

Покрутив ее в руках, она намотала один конец на другой, затянула, вроде получилось нормально.

Марина подошла к кухонному столу, вскарабкалась на него, столкнула ногой торт на пол, он упал, разлетелся на куски, невыносимо пахло медом.

Марина рассмеялась, смеясь, она привязала веревку к люстре, затем накинула ее себе на шею и остановилась.

Теперь оставалось только сделать шаг вниз, и все бы закончилось, но ей стало страшно. Марина замерла, в кино или в книгах в такой момент обязательно кто-то звонит на сотовый или стучится в дверь, происходит «счастливый случай», и непоправимое не совершается.

Но в настоящей жизни все совершенно по-другому: до нас никому нет дела и можно стоять на кухонном столе с веревкой на шее хоть целые сутки. Никто не позвонит, не придет и не спасет.

Марина сняла петлю с шеи и неуклюже сползла со стола на пол: ей не хватило смелости, чтобы сделать последний шаг.

Она сидела на полу, который был испачкан медовым тортом, на потолке болталась веревка с петлей на конце, в доме стояла оглушительная тишина, впрочем, как всегда в последнее время.

Просидев так несколько часов, Марина тяжело поднялась на ноги, отвязала веревку с люстры, небрежно убрала торт с пола, затем доплелась до спальни и упала на кровать. Совершенно не было сил, она понимала, что входит в ту фазу жизни, когда нет сил жить и нет сил умереть.

– Маам? – В дверях спальни появился Костя, видимо, Марина задремала и не услышала, как сын забежал домой за документами. – А чем пол вымазан? – спросил парень с раздражением. – Я прилип к чему-то мерзкому. Где мои документы? У меня самолет через пару часов, я очень тороплюсь.

– В столе, в гостиной, в верхнем ящике, – ответила Марина равнодушно и снова закрыла глаза.

Сын ушел в гостиную, она слышала, как он роется в столе.

– Я все нашел, – Костя снова заглянул в спальню, – ты как это? Ты нормально вообще? Мне правда пора, еще такси ловить, и самолет ждать не будет.

Марина открыла глаза:

– Все хорошо, давай, пока.

Косте стало стыдно, он зашел в спальню и сел на краешек кровати.

– Мам… я знаю, мне папа сказал, ну, что ты все знаешь. Мы с Аней не хотели тебя расстраивать, поэтому ничего об Ирине и не говорили. Просто она славная, и папа к тебе хорошо относится, ну, вот так вышло.