Любовь во время пандемии - Екатерина Островская Страница 18

Американка кивнула и ответила, что за ней из Москвы в ближайшее время пришлют машину, хотя насчет того, когда начнется сама работа, представители московского издательства молчат.

Горобец молчал, повернулся, чтобы вернуться в зал. Но Вера остановила его.

– А с Ниной Калининой у Вити как складывались отношения в последнее время?

Банкир в очередной раз дернул плечом.

– Как и всегда: у них же дочь общая. От этого никуда не денешься. Но они то сходились, то снова расходились. Витя вспомнил как-то, что он с собой взял Нину на стрельбище однажды и предложил ей тоже пострелять. И тихая Ниночка выбила столько очков, что даже инструктор удивился, сказал, что она просто готовый киллер. Витю это немного взбесило: не то, что его жену назвали киллером, а то, что она стреляет намного лучше, чем он сам.

Горобец покосился на Эмили.

– А с вами мы прежде не встречались? Мне кажется, что мне знакомо ваше лицо.

– Вряд ли: я бы вас точно запомнила. К тому же я давно живу за границей.

– Значит, обознался.

Писательница посмотрела вслед уходящему банкиру, затянулась сигаретой, поглядывая на стеклянную дверь, за которой беззвучно проносились автомобили, потом снова обернулась в зал и, не глядя на Бережную, произнесла с усмешкой:

– Даже в Италии так не подкатывают. Там могут рассматривать тебя, обмениваться впечатлениями с приятелями, но не подойдут. Если честно, то я уже отвыкла от таких откровенных приставаний.

Бережная молчала.

– Я слышала, что вы частный детектив и у вас очень известное детективное агентство, – сменила тему Эмилия. – Во сколько мне обойдется, если я закажу у вас частное расследование?

– Этим делом уже занимается следственный комитет.

– Я в курсе. Этот птица Говорун… – американка показала глазами на стол, над которым уже возвышался Горохов, произнося очередной тост, – который сейчас очередной панегирик произносит, сказал, что следственный комитет не знает, за что хвататься, и, скорее всего, дело не будет раскрыто.

Бережная задумалась, размышляя о том, что писательница неправильно употребила слово «панегирик» ^[7], и ответила:

– У меня уже есть заказчик на это дело.

– Тогда сколько будет мне стоить, если я попрошу держать меня в курсе.

– Нисколько. Но я смогу доложить вам о результатах бескорыстно, конечно, если заказчик не будет возражать.

Американка кивнула спокойно, словно она с самого начала знала, что ответ на ее просьбу будет именно таким.

– А вы давно с Малеевым знакомы? – спросила Вера.

– Безумно давно, – усмехнулась та, – но мы по писательским делам. Дело в том, что его первая повесть и моя вышли под одной обложкой в альманахе «Молодые детективы». Его первый опус назывался «Требуйте отстоя пива», а моя повестушка – «Зубная боль в сердце».

– То есть вы начинали как российская писательница?

– Конечно. Только для моих американских издателей это большая тайна, и вообще для зарубежных читателей придумана биография: я последняя из разорившегося рода английских дворян, меня удочерила жена одного из итальянских мафиози, который в тот момент отбывал срок и поступком жены был крайне недоволен, а потому его подручные выкрали меня и спрятали… И далее бла-бла-бла в таком же духе.

– Сами придумали?

– У меня на такое фантазии не хватит, – рассмеялась Эмили, – в американском издательстве пиар-менеджер насочиняла.

Эмили закончила курить, посмотрела вокруг себя, ища, куда можно выбросить окурок, приоткрыла входную дверь и швырнула окурок на мокрый асфальт. А потом направилась в зал.

Издатель Лушник стоял возле стойки и разговаривал с владельцем заведения. Когда к ним подошла Вера, оба замолчали.

– А что вы не сказали, – обратилась к издателю Бережная, – я и не знала, что первая повесть Виктора вышла вместе с книгой Эмилии.

– А вы и не спрашивали, – Лушник даже не удивился вопросу. – Что в этом особенного? И потом, там была повесть не Эмилии Миллз, а совсем другого автора. То есть автора с другой фамилией.

– А ее кто привел к вам?

– А я что, помню? Столько лет прошло. Скорее всего, они просто сдали свои произведения на рецензии, а потом составитель альманаха поставил их рядом. Насколько я могу вспомнить, они очень похожи по стилю. Оба автора ироничны, образованны, наблюдательны… А почему это вас так заинтересовало?

– Просто спросила.

Она посмотрела на Лушника.

– Вы обещали ответить на мои вопросы сегодня и здесь.

– Я? – удивился издатель, – хотя, кажется, да, обещал… Но давайте перенесем нашу беседу. Пообещал – да, признаю. Но сказал это, чтобы отвязаться от вас, если честно. Потому что голова круґгом шла.

Владелец паба направился в подсобные помещения. Лушник смотрел ему вслед и, продолжая это делать, спросил Бережную:

– Что вы хотите узнать от меня?

– Виктор полагал, что вы недоплачиваете ему. Считал, что вы ему должны достаточно большую сумму.

– Что? – удивился издатель. – Да мало ли чего он считал! Я платил ему ровно столько, сколько указано в договоре на каждую книгу. А он еще и скандалил, утверждал, что заявленный тираж ниже реального количества. Он хотел жить на широкую ногу, но что я мог поделать, не платить же из своего личного кармана. Он, например, купил недешевую квартиру без всякой душной ипотеки, между прочим. Потом джип «Гранд Чероки». А ведь ему все мало было. Он даже угрожал мне своими бандитскими связями…

Лушник покрутил головой, осматривая людей в зале, и перешел на шепот:

– Он даже намекал на свою близость к Каро Седому. Вам, надеюсь, не нужно объяснять, кто это и насколько он опасен для окружающих, в том числе и для самого Виктора. Я не раз говорил ему об этом… Предупреждал, что добром это для него не кончится… Как в воду глядел. Сейчас вспоминать все это страшно. А ведь были еще и девяностые, когда ко мне – начинающему предпринимателю, дрожащему над каждой копейкой, – вваливались бритые ребята в спортивных костюмах и говорили, что я им должен. Непонятно только за что.

– И как тогда решали вопрос?

– Платил, разумеется. А Витя считал, что мне все легко дается. Да у меня сейчас половина изданий убыточные. В прошлом году, например, запустили серию путеводителей по городам Европы… Красочные книги, там фотографии, карты, описание местности и достопримечательностей, даже краткий разговорник туриста. И что? Полный провал – убыток такой, что вы даже представить себе не можете. А тут еще Малеев со своим вечным вопросом «Где деньги, Зин?». Он, конечно, был моим другом. Не ссориться же с ним. Я же любил его. Любил как писателя, как интересного собеседника… Мне его так не хватать будет!