Убийство в Пражском экспрессе - Иван Любенко Страница 18

Напольные часы фирмы «Густав Беккер» пробили десять раз. И в тот же миг в дверях появилась Мария.

— Клим Пантелеевич, к вам посетитель — господин Кисловский. Как он выразился, «по архиважному делу».

— Пригласите в приёмную, — велел Ардашев и прошёл в другую комнату.

Послышались шаги, и в дверях появился высокий старик с седыми усами, с бородой и в пенсне.

— Позвольте представиться, — визитёр протянул руку, — Кисловский Никанор Евграфович.

— Ардашев Клим Пантелеевич, — ответил на рукопожатие хозяин агентства и, указал на кресло. — Господин Крамарж мне телефонировал. Что у вас стряслось? И чем может помочь моя сыскная контора?

— Наверное, излишне говорить, что наш разговор должен остаться между нами? — усаживаясь напротив, поинтересовался Кисловский.

— Я не знаю, каков характер сведений, которые вы мне собираетесь сообщить, и какова будет ваша просьба. Вполне возможно, что мне придётся привлечь к делу моего помощника пана Войту. И тогда определённая информация ему будет известна. Но она — в этом вы можете быть абсолютно уверены — не выйдет за пределы нашего детективного агентства.

— Это меня устраивает, — поглаживая бороду, согласился собеседник. — Вы слышали об ограблении банка «Славия»?

— Да. Это случилось в понедельник.

— Злоумышленник вскрыл несколько ячеек. И две из них — мои. В одной, в запечатанном сургучом конверте, находился кредитный договор с этим банком, а в другом — залог — старинный золотой крест XVIII века, осыпанный брильянтами. Всё это похищено. Даже не знаю, как вам всё объяснить… — визави замолчал, уставившись в пол и собираясь с мыслями.

— Как я понимаю, документы по кредиту никакой ценности не представляют. Вы можете сделать новые, идентичные тем, что находятся у банка. Другое дело — крест? Вы хотите, чтобы мы его нашли?

Кисловский поднял глаза и спросил:

— Прежде, чем я отвечу, позвольте задать вам один вопрос: поддерживаете ли вы Белое движение в России?

— Несомненно.

— Я так и думал. Ведь вы друг господина Крамаржа, а его отношение к сторонам, участвующим в Гражданской войне, общеизвестно. Я открою вам тайну. В Праге проходят собрания масонской ложи «Северное Сеяние». Все её братья, то есть члены, одновременно являются участниками архитайного антибольшевистского общества «Центр действия». Его цель — сбор средств для Белого движения в России и формирование из пленных русских солдат и офицеров, находящихся на территории Чехословакии, полноценных воинских формирований с последующей отправкой на фронт. Кроме того, мы помогаем русским эмигрантам найти работу, даём возможность учиться в чехословацких университетах и многое другое. Как вы понимаете, для этого нужны немалые средства. И я, как частное лицо, договорился о получении большого кредита в банке «Славия». Мне должны выдать архизначительную сумму наличными. Сам кредит гасят третьи лица. Они — мои поручители. Таким образом, мой кредитный договор, запечатанный в конверт и хранившийся в конверте ячейки № 33, это не просто документ между мной и банком. Он показывает, кто, как и какими суммами оказывает помощь Белому движению. Если он попадёт к большевикам, то жизни наших друзей будет угрожать опасность. А так, для вора, он никакой ценности не представляет. И я не понимаю, зачем он его взял.

— Возможно, он считал, что в конверте ценные бумаги? — предположил Ардашев.

— Вероятнее всего. Но что он будет делать с кредитным договором, когда поймёт, что ни к векселям, ни к акциям или облигациям он отношения не имеет? Уничтожит? Хорошо бы.

Кисловский кашлянул в носовой платок и сказал:

— Полиция мне сообщила, что кроме «тридцать третьей» и «тридцать четвёртой» ячейки, вскрыли ещё две: «тридцать пятую» и «тридцать шестую». И всё. Согласитесь — маловато. С таким трудом проникнуть в хранилище и ограничиться только четырьмя ячейками? Я не могу сказать, что в них лежало, но у меня есть подозрение, что вор был хорошо осведомлён о том, что находилось в моих ячейках. Единственное, о чём грабитель не мог знать: в ячейке под нумером «тридцать четыре» лежал не настоящий крест Безбородко, а его точная, не стоящая и трёхсот крон, копия.

— Вы хотите сказать, что обманули банк и передали подделку?

— Я подменил его в последний момент, когда клал в ячейку. Но и банк повёл себя не честно. У него уже были поручители, так для чего же ещё и залог? Не слишком ли многого они захотели? А надёжную охрану документам и ценностям не обеспечили. Поверьте, я не мог допустить, чтобы даже гипотетически крест Безбородко достался банку, потому что ему место в Историческом музее на Красной площади, а не в сейфе частного коллекционера в Европе. И жизнь подтвердила мою правоту. Банк ограблен. Копия креста похищена. Но подлинник цел. Он спрятан в надежном месте, которое известно только мне. Вы представляете, о чём идёт речь?

— Признаюсь, не очень, но как историческая личность Александр Андреевич Безбородко мне хорошо известен. Служил Екатерине Великой, а потом и Павлу Первому. Действительный тайный советник I класса, граф, светлейший князь, канцлер, сенатор… Почти два десятилетия фактически руководил Министерством Иностранных дел. Привёл в порядок всю систему дорожного и почтового сообщения России. Но и государство не жалело ему ни наград, ни званий, ни денег, ни крепостных крестьян, ни имений. Даже астраханские рыбные промыслы были ему отданы. Но вот о золотом кресте с брильянтами не слыхал.

— Думаю, вам известно, что после французской революции 1789 года Мальтийский орден лишился всех своих владений во Франции. Император Павел I относился к нему с большим подобострастием и, вступив на престол, решил приютить орден под крылом России. Государь поручил Безбородко провести переговоры с мальтийцами. Не прошло и двух месяцев, как была подписана конвенция об учреждении российского приорства ^[13]. Теперь орден получал большую часть финансирования из Петербурга. Фактически, до девяноста процентов средств шло из России. Государь этим гордился. Магистр ордена Фердинанд фон Гомпеш провозгласил Павла I протектором ордена. Император стал именоваться теперь рыцарем ордена, как, кстати, и обер-гофмейстер ^[14] Александр Безбородко. В награду за дипломатическую победу Павел Петрович подарил Александру Андреевичу большой золотой мальтийский крест, усыпанный брильянтами. После смерти Безбородко его не нашли. Есть предположение, что Безбородко был близок к вольным каменщикам. Достоверных свидетельств на этот счёт нет. А те, что есть, это опровергают. Но как тогда объяснить, что крест передавался масонами из поколения в поколение?