Корпорация "Винтерленд" - Алан Глинн Страница 18
Корпорация "Винтерленд" - Алан Глинн читать онлайн бесплатно
За кулисами он тоже работал немало. Уговаривал, умасливал, пускал в ход обаяние, принимал на себя огонь — в общем, трудился в поте лица. И что он получает в благодарность за поддержку? С ним разговаривают как с гребаным подчиненным!
Болджер замечает своего пресс-секретаря Полу и одного из советников: оба подпирают колонну в приемной. Оба говорят по мобильным. Пола делает знак: подожди, подойду через секунду.
Он ждет.
Болджер знает Пэдди Нортона уже тысячу лет и обязан ему по самое не хочу. Непонятно, как бы сложилась его карьера без Пэдди. Но бывают моменты, когда он жалеет, что они вообще встретились.
Марк Гриффин подъезжает к круговой развязке и слышит.
— Итак, в прямом эфире из нашей парламентской студии… Ларри Болджер. — И руки сами впиваются в руль.
В обычной ситуации он тут же выключил бы радио, но на хвосте у него фура, перед носом — мясорубка Шеривальского разъезда, так что придется немного потерпеть.
— Да, Шон, это правда; в такие дни мне кажется: не зря…
Потом наступает тишина.
Он чувствует: руки просто одеревенели от напряжения.
Ох уж этот бархатистый, натренированный голос. Подобострастный и надменный одновременно. Как же он его бесит!
Марк съезжает с развязки.
Теперь от Болджера к тому же не скрыться. Настоящая напасть: Болджер в газетах, Болджер на радио, Болджер на телевидении.
Он смотрит в зеркало заднего вида, включает поворотник и перестраивается в левый ряд.
Пора бы уже привыкнуть: история-то не новая. В бизнес-школе Марк начинал психовать от одного только звука этого голоса или упоминания имени (а говорили в то время о Болджере не в пример меньше сегодняшнего). В этом состоянии он начинал вести себя неадекватно и даже депрессивно, разрушительно: сутками не вставал с постели, не мылся, допивался до чертиков, бесконечно спорил, причем со всеми — с девушкой, с преподавателями, с дядей Дезом.
Марк уходит с шоссе на следующем съезде. У него в Уэстбери встреча со строительным подрядчиком.
Теперь, конечно, многое переменилось. Он регулярно принимает душ, не пьет и не дерется. Когда ему попадается на глаза имя Ларри Болджера, он реагирует, но не сильнее, чем сейчас, — сдержанно и без фанатизма. К тому же теперь на нем лежит ответственность: клиенты, контракты, подчиненные — целых три штуки — сидят на полной ставке в шоу-румах в Ранеле.
Теперь все по-взрослому.
Даже слишком. Иногда Марку не верится, что это всерьез. Иногда ему кажется: наступит день, когда придет чиновник с папочкой, похлопает его так по плечу и вежливо сообщит, что-де ошибка вышла: его компания подлежит роспуску, а машина с домом — изъятию.
Перед светофором Марк на секунду прикрывает глаза. Открывает и фигачит кулаками по рулю.
Черт!
Ну вот, он не сдержался.
Черт, черт, черт!
Когда через двадцать минут он подъезжает к Уэстбери, звонит мобильник: подрядчик сообщает, что слегка задержится.
Марк одиноко коротает время в фойе отеля, размышляя о прелестях джин-тоника.
Что, если всего один, по-быстренькому?
Подходит официант, Марк откашливается и просит черный кофе.
Разворачивается и видит стол. На столе газета. Он хватает газету, подносит к глазам и тут же отбрасывает на соседний стол.
Молодого Ноэля отпевают на следующий день в 17:30. К этому моменту полиция уже раскрывает имя ушедшего, и история становится гвоздем выпуска «Ивнинг геральд»: заголовок первой полосы гласит «Две невероятные трагедии в одной семье». На четвертой полосе размещена статья «Два Ноэля». Когда ее читаешь, видишь, как пыжится газета, пытаясь связать две смерти, соединить две точки, прямо из штанов выскакивает, но не может, и в итоге две истории так и остаются двумя упрямо непересекающимися прямыми. Газета не может и другого: она не может напечатать слух, который облетел уже весь город, — слух о том, что старший Ноэль крепко выпил перед тем, как убраться в кювет.
Корреспондент криминальной хроники рисует подробный двухстраничный портрет молодого племянника. Известный в узких кругах как Ноэль Травкин за то, что марихуану ставил выше хэша, двадцатишестилетний деятель принадлежал к дублинской группировке, тесно связанной с голландскими поставщиками наркотиков. В числе других промыслов группировки — проституция, основанная на использовании труда иностранных граждан, и обширная контрафактная деятельность, включающая все: от DVD и софта до сумок «Гуччи» и футболок «Манчестер юнайтед».
Лидеру группировки Терри Стэку по прозвищу Электрик сорок два года; считается, что Ноэль Рафферти был в числе его главных помощников.
Обычно через несколько часов после бандитской разборки, говорится дальше, следователям уже известно, почему убили жертву и кто спустил курок, но здесь все в полном замешательстве. Источники сходятся в одном: зная Терри Стэка, можно не сомневаться — возмездие настигнет тех, кто это сделал.
Электрик, похоже, сильно недоволен и не заснет спокойно, пока не отыщет виновных.
«Геральд» превзошла самое себя: информация поистине исчерпывающа. В другой статье рассказывается, как полицейские оцепили паб, чтобы криминалисты смогли осмотреть место преступления. По словам ведущего расследование старшего инспектора Фрэнки Дигана, вслед за этим на место прибыл государственный патологоанатом, проведший предварительную судмедэкспертизу. После этого тело перевезли в городской морг для проведения полной процедуры вскрытия.
Отдельный очерк посвящен оружию, из которого был убит покойный, траектории пуль и характеру поражений. Здесь же читателям рассказывают о глубине ран, разрывах мышечных тканей и сосудов.
Но прибывшим на отпевание в доланстаунскую церковь Богородицы не до чтения «Ивнинг геральд».
Где-то с пяти церковь начинает заполняться скорбящими. Среди них много местных: друзья и соседи Катерины, друзья и «коллеги» Ноэля, разумеется, Терри Стэк со свитой, друзья Ивон и Мишель, друзья Джины. Есть тут и зеваки (ничьи), местный депутат, несколько журналистов, парочка фоторепортеров и один-два следователя в штатском.
Церковь Богородицы построили в начале пятидесятых. Огромный зал из кирпича и гранита вмещает до полутора тысяч человек. К началу церемонии он заполнен почти на четверть. На передней скамье рядом с гробом сидит Катерина с сестрами. На следующих скамьях — ближайшие родственники: законный муж Ивон с тремя детьми, гражданский муж Мишель с двумя, другие члены семьи: кузины, кузены, две тети, дядя.
За ними уже остальные: чем дальше к выходу, тем редее ряды.
Катерина уставилась на алтарь. Перед выходом она приняла ксанакс и теперь ничего не чувствует. Во рту пересохло. С вечера понедельника она с периодичностью раз в несколько минут вспоминает о трагедии и переживает ее каждый раз так остро, будто ей только что сообщили. Сознание притупляется, и по нему бьют. Сознание притупляется, и по нему снова бьют. Но теперь хотя бы валиком из поролона — до этого били бейсбольной битой.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments