Смерть в осколках вазы мэбен - Виктория Платова Страница 18

— Откуда вы это знаете? — Я была ошеломлена исмотрела на своего нового знакомого во все глаза. — Вы так легкопроизносите все эти трудные имена…

— Ничего трудного в них нет. — Он снова засмеялся,блеснув полоской ровных белых зубов. — Я же говорил вам, что знаю Карчинскогоочень давно. А общаясь много лет и слыша постоянно все эти имена, согласитесь,трудно не запомнить их. Для абсолютного большинства эти имена совершенно ни очем не говорят. Вот если назвать Гогена, Моне или Тулуз-Лотрека, то некоторыееще вспомнят: «Как же, как же, был такой художник». Но если дело касаетсянеевропейской живописи — тут уж увольте… Знать не знаем, ведать не ведаем,слишком все это далеко от нас и слишком непонятно. Поэтому… — но тут онзапнулся и смешался:

— Простите, бога ради, за то, что я вам наговорил. Мыуже столько времени беседуем, но так и не познакомились. Позвольтепредставиться, — он церемонно наклонил голову, — Станислав Иванов,можно просто Слава.

— Леда. Можно просто Леда.

— У вас удивительное имя. Как у греческой богини.

— Вы, наверное, сотый, — я улыбнулась.

— Из тех, кто вам это говорит. — Художникдоверительно наклонился ко мне.

— Нет, — я чуть наклонила голову. — Из тех,кто ошибается. Все помнят, что имя Леда из греческой мифологии, некоторые дажезнают о том, что у нее было любовное приключение с владыкой Олимпа Зевсом, нопочти никто не помнит, что Леда — жена спартанского царя и мать Елены.

— Елены? — У Иванова был немного обескураженныйвид. — Той самой, из-за которой началась Троянская война? Или я опятьчто-то путаю?

— Все правильно. — Я улыбнулась. — Именноиз-за нее. Вы все-таки кое-что из мифологии помните.

— А любовное приключение? — В его глазах зажглисьвеселые искорки. — Боюсь опять ошибиться…

— Леда и Зевс в виде лебедя. Хотя многие уверены, чтоон превращался в золотой дождь. А знаете, — мне почему-то сталовесело, — все это, конечно, здорово, но здесь, на этой выставке, говоритьо греках… как-то нелогично, согласитесь. Западная культура осталась за этимистенами, здесь царит Восток.

— Дальний Восток, — подхватил авангардист. —Наверное, до сих пор самый неизученный и загадочный регион. Хотя вот Володькамного лет изучал его, пытался отобразить свои чувства в картинах и дажепреуспел.

— Вам нравится? — повторила я вопрос художника, скоторым он обратился ко мне.

— Конечно. Я как будто попадаю в другой мир, когдаразглядываю его картины.

— А вы? Почему вы не пишете такие же картины? — Японимала, что вопрос мой прозвучал несколько наивно, даже глуповато, но все женадеялась на ответ.

— Каждому художнику, — Иванов сталсерьезным, — настоящему художнику, — подчеркнул он, — отпущено вжизни познать что-то свое, создать свой мир. Для меня открылись двери в туобласть, которую называют авангардом, но это, — он повел по сторонамрукой, — открылось другому человеку, а для меня так и остается закрытым.Простите за высокопарность, но это действительно так. Поэтому, — добавилон, — я просто прихожу и любуюсь чужими работами.

— Вы совсем не похожи на других художников, —вырвалось у меня.

— «И это право я оставляю за собой», помните? — Онподмигнул мне.

— Вы еще и рок слушаете? — Я рассмеялась. —Потрясающе. Хотя…

— Хотя что же здесь удивительного, — закончил онза меня. — Жить в Питере и не слушать рок. Нонсенс получается. А многиехудожники, кстати сказать, довольно часто пересекаются с музыкантами.

— А вот мой музыкант пересекся где-то с художниками ипропал. — Я огляделась по сторонам, но Герта и след простыл.

— Вы здесь не одна? — Иванов вопросительнопосмотрел на меня.

— Нет. Меня привез старый знакомый. Герт. Гертинцев.

— Знаю, знаю, — авангардист энергично кивнулнесколько раз. — Да, впрочем, кто его не знает?.. Герт — личностьизвестная.

— Звучит двусмысленно. — Мне хотелось вернуться кпрерванной беседе, но также хотелось знать, куда подевался мой дружок. —Куда же он пропал? — Я снова оглянулась по сторонам.

— Найдется, — Станислав Иванов оставалсябезмятежным. — А знаете, Леда, если я вам еще не надоел, то позвольте бытьвашим гидом. Или вы предпочитаете смотреть полотна самостоятельно?

— Нет, что вы. Я с радостью принимаю ваше предложение.Я купила тут брошюрку, но боюсь, что это не слишком хорошая помощь.

— Это вообще не помощь, — безапелляционно заявилхудожник, отбирая у меня тоненькую книжечку. — Доверьтесь мне, и я откроювам удивительный мир.

Он взял меня за руку и увлек к большому полотну в дальнемуглу.