Опасные игрушки - Анатолий Галкин Страница 18

А я… был доволен результатом эксперимента. Бездушная скотина!

Потом были бомжи. Самые конкретные задания. Были и смешные – пойти в антикварный магазин и украсть самовар… Крали. И потом на нары садились. А я регулярно премии получал.

Последняя группа заданий – денежные переводы… Тут тоже шутки были. Одному бомжу подбросили пачку денег, а на следующий день я заставил его отнести их в сберкассу и перевести их в детский дом. И номер счета ему в голову вдолбил. Сработало!

Это я потом понял, что Дроганов специально проверяет работу с банковскими счетами. В тот же период у меня изобретательский, творческий эмоциональный взрыв – я выдумал такое, что можно сравнить с таблицей Менделеева, с электричеством или радио, с ядерной энергией.

Весь фокус был еще в простоте использования. Омега – это два прибора. Весь эффект в точке пересечения лучей. Один – размягчает волю, гипнотизирует, а другой – монотонным голосом вкладывает нужную информацию. Разместил приборы, направил на объект, кассету вставил, кнопки нажал – и отдыхай.

На последнем этапе Дроганов сказал, что не может мне поверить до конца. Задания-то я знал заранее. И кассеты сам начитывал. Значит и с бомжами мог договориться.

Тогда Дроганов стал сопровождать меня. Он сам определял место, где будет объект, а я корректировал мощность и пятно поражения. Кассету он вставлял свою и я даже не знал о самом задании.

Мы катались по дачам, по рыбалкам, по саунам. Я понимал, что объекты явно не бомжи, что это "большие люди". Но не я командовал парадом. Я как Калашников – изобрел автомат и герой. А сколько и кого потом из него уложат – не моя забота…

Почти год я возился с Омегой. Сам вмонтировал ее в корпус кассетных магнитофонов. Разработал систему кодов при включении. Уничтожил все схемы и другую документацию. Теперь без меня никто не смог бы воспользоваться этой штукой.

Наконец, Дроганов предложил испытать Омегу "в боевых условиях". Для нашей службы это значило – за границей.

Мы с Мариной вылетели в Париж. Дроганов не доверил мне Омегу. Трудно было мне расставаться со своим детищем, но генерал был прав – через две недели он вылетел с дипломатическим паспортом, а значит без досмотра багажа.

В Москве я даже не знал о задании. Конечно, я предполагал, но дальше вербовки моя фантазия не удалялась. И это естественно – типичный подход чекиста. Агентура есть главный инструмент разведки. Сотни человек работают, чтоб завербовать одного. Иногда безрезультатно работают годами… А тут – нажал кнопку и вдалбливаешь ему: "С сегодняшнего дня ты работаешь на советскую разведку. Ты будешь выполнять любые задания того, кто назовет тебе пароль. И никогда, никому ты не скажешь об этом. Ты будешь осторожен, но во всем остальном ты будешь нормальный человек…"

Таких агентов по три штуки в день можно было бы шлепать. Через неделю резидентура опухла бы от информации… Я даже представлял, как путешествую по всему миру. Месяц в стране – вот вам три генерала, три министра, три сенатора. Работайте ребята, а я дальше поехал…

Итак, я думал о вербовках, а получилось совсем другое… Был самый разгар перестройки. На нас посыпались кредиты, но хотелось больше и дешевле.

Дроганов познакомил меня с началом очередных переговоров: "Видишь, что гады делают. Мы у них деньги берем, а они еще условия ставят… Значит так, общую сумму увеличиваем в два раза, проценты снижаем в полтора, а выплату начинаем с девяносто девятого. К этому времени у нас могучая экономика будет… Если все не разворуем…"

Сложнее всего было составить текст – впервые не на русском языке, а переводчиков привлекать нельзя… Вечером поехали на дело.

Все посольство нас страховало, хотя никто об этом и не знал. Делали, что приказано, и не задавали лишних вопросов… За час два десятка машин вылетело за ворота посольства. А когда они растащили всю французскую наружку, спокойно покатили мы с Дрогановым… Дальше – дело техники. Ночная пристрелка по трем особнякам, где жили переговорщики.

А к обеду следующего дня Дроганов сообщил результат: "Считай, Марков, что мы для родного государства двести миллионов вчера добыли. Это если в долларах… Маленький город можно построить… Завтра едем в Марсель. Там переговоры застопорились. Завод французики нам хотят построить, но и своей выгоды не забывают… Надо, чтоб забыли!"

…Через три дня мы отметили фантастический успех переговоров… Смешно было наблюдать за нашими торгпредовцами. Они были ошарашены, и никак не могли понять, как им удалось получить то, на что они даже и не надеялись.

Дроганов уехал на неделю в Швейцарию, а мне приказал отдыхать и ждать его в Марселе.

Омега хранилась в снятом нами банковском сейфе и впервые за последний год я был свободен.

Первый день я просто слонялся по улицам, лежал на пляже, отбивался от проституток. Утром второго дня я нашел достойное занятие – брал катер с удочками и на целый день уходил в море.

На рыбалке не главное получить товарную продукцию. Любую рыбу я мог бы купить на пристани… И не главное – чувство азарта. Я не игрок. Для меня важным было просто общение с морем.

Есть в природе вещи, которые действуют гипнотически. Почти, как моя Омега. Это огонь, горы, гроза, облака… Но море – главное из них. Оно живое, доброе и всегда разное.

Море подсказало мне очевидные вещи. То, что я изобрел погубит весь мир. Эти переговоры о Марсельском заводе – детская шалость. Я знал, что мощность Омеги можно тысячекратно усилить… Пролетает над землей пара спутников и шепчут на разных языках: "Теперь все мы рабы. Наш властитель такой-то. Мы его любим, слушаемся и повинуемся. И работаем только для него…" А утром никто и не заметит, что произошло. Просто все забудут, как было раньше…

На третий день такой рыбалки мне захотелось вытащить Омегу из сейфа и утопить ее… Но тут пришла другая мысль: если это изобретет еще кто-нибудь, только я смогу его остановить. Только я знаю, как блокировать эти лучи…

Дроганов вернулся довольный. Первое, что он сообщил мне: "Теперь мы свободны. Мы ни от кого не зависим… Теперь я сам буду вручать тебе премии. И не в размере должностного оклада. Тысячи окладов! И не в рублях…" При этом он вытащил из кейса и бросил мне на кровать пять стодолларовых пачек. Новеньких, в банковской упаковке.

Возможно, это был благодарный жест доброго человека, но мне он не понравился. Было в нем что-то барское, обидное…

К вечеру я вызволил Омегу из банковского сейфа, а ночью приставил ее к стене гостиничного номера и включил – жили мы с Дрогановым в соседних номерах…

Через пять минут я уже стучался к нему в дверь:

– Открой, Денис Иванович. Поговорить надо.

Он стоял передо мной в синих трусах. Недовольный и заспанный. Он тоже не представлял, что с ним произошло.

– Вот что, Денис. Мне нужна вся правда. Как ты хочешь использовать Омегу, откуда у тебя деньги… Все говори.

– Омега? Она теперь моя. Наша. Твоя и моя. Ты гений, но у тебя нет фантазии. Ты – исполнитель, а я – организатор. Вместе мы завоюем мир.