Западный зной - Чингиз Абдуллаев Страница 18

Все трое прошли по коридору. Воздух был свежим и чистым,словно они гуляли по подмосковному лесу. Провожатый остался в коридоре, аБольшаков и Караев вошли в большую светлую комнату, где их ждали двоеспециалистов в белых халатах. Мужчина и женщина. Им обоим было лет попятьдесят. Оба доброжелательно улыбнулись гостям.

— Передаю вам в руки нашего нового пациента, —сказал Большаков, — надеюсь, что мы увидимся с ним через несколько часов.Все остальное вы знаете. До свидания.

Он вышел из комнаты. Мужчина доброжелательно взглянул нанового пациента. У него были внимательные и умные глаза. Модные очки.

— Раздевайтесь, — кивнул он Караеву. — Выработали офицером ФСБ?

— Да.

— Много лет?

— Всю жизнь. А до этого в Комитете государственнойбезопасности. Я попал туда почти сразу после окончания юридического. Потомзакончил Высшие курсы КГБ в Минске. Все это должно быть в моем личном досье. Вынаверняка получили копию моего личного дела из архива ФСБ.

Мужчина улыбнулся. У него была добрая мягкая улыбка.

— Вы считаете, что мы настолько всесильны?

— Не знаю. Мне казалось, что Комиссия — это нечтоабсолютно секретное. Почти как космос, куда я никогда не попаду. Но, как обычноговорят в подобных случаях, не нужно зарекаться.

Он разделся до трусов и майки, аккуратно сложив одежду.

— Нет, — сказала женщина. Она не была расположенашутить. — Снимайте с себя все.

Он заколебался. Только на одну секунду.

— Александра Степановна, врач, — пояснилмужчина. — Извините, что я не представился. Иосиф Наумович. Я тоже врач.Психолог. Я полагаю, что вам нужно раздеться и потом пройти вон в ту камеру.

Караев, уже не раздумывая, снял с себя всю одежду и шагнул вкамеру. Скорее барокамеру, подумал он. Это была небольшая комната, в центрекоторой находилось кресло. Он сел в кресло и услышал голос Иосифа Наумовича:

— Вам удобно?

— Да.

— Если неудобно, вы можете сказать.

— Мне удобно.

— Что вы сегодня ели на завтрак?

— Что? — не понял Тимур.

— Как вы завтракали? Пили кофе, ели сандвичи? Что былоу вас на завтрак?

— Чашечка кофе без сахара. Тост без масла.«Голландский» сыр. Больше ничего.

— Откиньте голову и положите руки в углубления, —попросил Иосиф Наумович. — Зафиксируйте руки так, чтобы они вошли вуглубления. Почувствуете два укола. Сначала в правую руку, потом в левую. Ненервничайте, расслабьтесь. У вас были какие-нибудь хронические заболевания?

— Доктор, я был тридцать лет офицером госбезопасности, —напомнил Караев, — если бы у меня были какие-нибудь проблемы со здоровьем,меня бы немедленно оттуда выгнали. В советские времена с этим было оченьстрого.

— Правильно, — согласился Иосиф Наумович, —но вы уже не мальчик. После выхода на пенсию обостряются некоторые болезни.Сейчас мы проверим содержание сахара в вашей крови. Потом вы будете отвечать нанаши вопросы. Если вы не можете ответить, лучше сразу скажите. Если не хотитеотвечать, тоже скажите. Ничего не нужно опасаться. Это не тест на вашублагонадежность, это скорее тест на вашу профессиональную пригодность.

— Я понимаю, — усмехнулся Тимур. Он невольновздрогнул, когда правая игла уколола его. Затем левая. Он закрыл глаза.Состояние какой-то неги. Легкое, воздушное, пьянящее.

— Как вас зовут? — услышал он голос женщины.Странно, что вопросы задает она, а не Иосиф Наумович.

— Тимур Караев.

— Расскажите свою биографию, — потребовалаженщина.

«Какая глупость, — радостно подумал он, — чтоможно узнать из моей биографии?» Начать с самого рождения. Пятидесятый год.Жаркое лето. Баку. Он родился в начале августа. Мать говорит, что в тот годбыло особенно жарко. Хотя любой бакинец знает, что в конце июля и в началеавгуста в городе всегда бывает особенно жаркая погода.

Он начал подробно рассказывать, сам удивляясь своемумногословию. Обычно он укладывался в несколько фраз. Или уколы вызвали у неготакую словоохотливость? Он был в полном сознании, все понимал и все помнил. Нолегкое чувство радости и свободы, овладевшее им, только усиливалось. В какие-томоменты ему казалось, что он просто летает в этом помещении, поднимаясь надземлей. Вопросы следовали один за другим. Его спрашивали о детстве, о бывшихдрузьях, о вредных привычках. Ему захотелось даже их перебить, чтобы ониработали более профессионально, ведь эти вопросы не имеют никакого отношения ник его прежней деятельности, ни к его будущей работе. Но он никого не перебивал,исправно отвечая на все вопросы.

Только когда его начали спрашивать о бывшей профессиональнойдеятельности, он немного напрягся. Подсознательно он всегда помнил, что любаяинформация о его прежней работе является тайной, о которой никто и никогда недолжен знать. Может, поэтому он несколько занервничал, когда ему начализадавать вопросы о его командировках и прежних коллегах. Здесь он не чувствовалсебя так же уверенно и отвечал, преодолевая некое внутреннее сопротивление.

— Не нужно так нервничать, — снова послышалсяголос Иосифа Наумовича, — вы очень напрягаетесь. Расслабьтесь, мы неузнаем ничего секретного. Все ваши тайны остались далеко в прошлом. Спокойнолежите и рассказывайте только то, что можно рассказывать. И не волнуйтесь. Всеваши служебные тайны останутся здесь.

Караев улыбнулся. Даже в этом случае он не должен отвечатьна их вопросы. Есть тайны, которые никогда не перестанут быть тайнами, даже вдругой, изменившейся системе координат. И в другое время. Об этом знает любойсотрудник спецслужб.

— Как вы относились к Павлу Слепцову? — услышал онвопрос, заданный Александрой Степановной.

— Хорошо, — ответил Тимур, — очень хорошо. Мыдружили много лет.

— Вы переживаете из-за его утраты?

— Да, очень переживаю.

— Вы считаете его предателем?

— Не знаю. Но мне говорят, что он предатель.

— Вы в это не верите?

Он задумался.

— Скорее я не хочу верить.

— Вы были его связным в Швеции?

— Это провокационный вопрос. И глупый. Конечно, нет.

— Вы могли бы ему помогать, если бы он вас попросил?

— Он бы меня не попросил. Павел хорошо знал, что я непродаюсь и меня невозможно купить. И я не люблю предателей.

— Вы считаете его предателем?

— Меня об этом уже спрашивали. Я не знаю. Есть какие-топризнаки, указывающие на его возможное сотрудничество с иностраннымиразведками. Но мне не предъявляли конкретных доказательств.