Тайна Ночного дозора - Наталья Александрова Страница 18

На вернувшегося охранника Выпетовская посмотрела такимиглазами, что он решил после окончания рабочего дня купить газету с вакансиями,поскольку дело идет к тому, что эту работу он потеряет. Одним выразительнымдвижением бровей хозяйка велела ему закрыть дверь, а сама углубилась враздумья. Поскольку женщина она была деловая, раздумья эти продолжались ровнопять минут, после чего она вызвала по телефону нужного человека и велелаохраннику никого не пускать во время важного разговора.

Доверенный человек имел польскую фамилию Пшибышевский идлинную биографию, косвенно связанную с искусством. Когда-то давно он учился вАкадемии художеств, правда, его выперли оттуда со второго курса, что, однако,дало ему право считать себя человеком, разбирающимся в живописи. Действительно,кое-какие познания у него были, а также он обладал обширными знакомствами внужной области, то есть если требовалось изобразить нужную подпись, либо жезаписать кое-что на картине или слегка переделать — у Пшибышевского всегда былв запасе нужный специалист, который не станет болтать и задавать лишнихвопросов. Внешность Пшибышевский имел самую заурядную — небольшого роста, оченьподвижный типчик с маленькими бегающими глазками и едва заметной плешкой назатылке — величиной со старую пятикопеечную монету.

— Приветствую, Александра Николаевна! — разлетелсяон с порога по-польски галантно, но тут же встретился взглядом с хозяйкоймагазина и остановился посредине комнаты, как будто наткнулся на невидимую, нонепреодолимую преграду.

— Ты откуда те картины взял — месяц назад, помнишь двухголландцев?

Она спросила вроде бы спокойно, но у Пшибышевского сильнопотяжелело на сердце.

— Александра Николаевна, дорогая! — забормоталон. — Так ведь не в первый же раз! Датчанина того помните? Удачно заКиселева сошел, Васильева две картины из кого сделали? Шведа одного я нашел,вот фамилию запамятовал…

— Все ты помнишь… — процедила Выпетовская, — непридуривайся. Склероз при твоей профессии — непозволительная роскошь.

Ее собеседник понял, что дело серьезное и что мадам крайнеобеспокоена.

— И нечего мне тут вечер воспоминанийустраивать! — мадам повысила голос. — Сама знаю, что делаю!

— Да в чем проблема-то? — встревоженно спросилПшибышевский. — Ну, достал я их по случаю…

— Ты говорил, что купил их по дешевке у одной старушки,так?

— Ну так… — глаза Пшибышевского забегали, но тут жеостановились, прикованные к ледяному взгляду мадам.

— Лучше скажи все как есть… — с угрозой в голосепроговорила Выпетовская.

Пшибышевский и сам понимал, что лучше будет, если он всерасскажет, но он так привык врать и жульничать, что душа его бурносопротивлялась правдивому рассказу. Несмотря на оставшуюся от польских предковгалантность и увертливость, Пшибышевский держался твердо.

Они знакомы несколько лет, и никогда еще у мадам не былослучая быть им недовольным. Он никогда не подводил мадам Выпетовскую ни всроках, ни в качестве поставляемых картин. Надо отдать мадам должное, она тоженикогда не подводила его с деньгами. Но он же не спрашивает, за сколько онапродала хотя бы тех двух голландцев, хотя ему лично она заплатила по десятьтысяч за картину. А ведь всем известно, что он имеет доброе и мягкое сердце,что, согласитесь, в наше время не каждый может себе позволить. Особенно в ихнепростом и психологическом бизнесе. Да и он тоже, кроме убытков, ничего отсвоего мягкого характера не получает, потому что больше половины денег он отдалтем людям, что предложили ему картины.

Тут Пшибышевский здорово приврал, потому что в свое время ипольстился-то на сомнительную сделку только потому, что продали ему те картинысовершенно по дешевке.

— Короче! — рявкнула потерявшая терпениеАлександра Николаевна, так что в коридоре возле кабинета охранник покрутилголовой и поежился. — Ближе к делу!

Поминутно запинаясь, кашляя и отводя глаза в сторонуПшибышевский сообщил, что картины эти предложили ему одни такие.., в общем,шустрые молодые люди, с которыми он некоторое время близко и плодотворносотрудничает. Парни, в общем, не слишком хорошо разбираются в искусстве, затоимеют практическую сметку и изобретательность.

— Ворованное скупаешь, — презрительно сморщиласьмадам Выпетовская.

— Ну, Александра Николаевна, — тихий голосПшибышевского обрел твердость, — на вашем месте я не был бы так щепетилен.Где бы я в противном случае нашел для вас столько подходящего материала —северных сельских и лесных пейзажей? Сами же говорили — нужно скорее, покаконъюнктура есть! Пока эти лохи, по вашему собственному выражению, берутпередвижников, мы их им предоставим! Спрос рождает предложение — закон рынка!

— Ты меня коммерции не учи, сама умею!

— Уж это точно, — пробормотал себе под носПшибышевский и уставился на мадам преданными, кристально честными глазами, что,надо сказать, получалось у него неважно, глаза все время норовили скользнуть всторону-то на картину «Утро на Клязьме», то в окно, то с вожделением — надверь.

Ему хотелось уйти из этого кабинета и вообще оказаться какможно дальше от мадам Выпетовской, однако обстоятельства требовали прояснитьситуацию.

— Не могли бы вы поконкретней объяснить, что все-такислучилось? — вкрадчиво спросил он.

— Один старик из Эрмитажа увидел эти картины в богатомдоме, — буркнула мадам, — узнал своих голландцев и поднял бучу!Зациклен он на них, понимаешь?

— А нельзя его… — Пшибышевский выразительно пощелкалпальцами, — ну, того…

— Ты что? — Выпетовская приподнялась из-за стола. —Мы все-таки деловые люди, а не разбойники с большой дороги! Да и потом, этоничего не даст.., он уже сделал все, что мог!