Черная вода  - Андреас Фёр Страница 17

Мисбах, 1 февраля 2016 года

Следующее утро было еще более ледяным, чем ночь, которую оно сменило. Валльнер отправился в офис пешком, чтобы согреться. Когда он двигался, его тело разогревалось, когда же сидел неподвижно, обмен веществ, казалось, полностью прекращался, и Валльнеру становилось холодно. Манфред был необычайно спокойным за завтраком. Возвращение сына занимало его. Оно занимало и Валльнера. На самом деле он был рад, что сегодня расследование убийства отвлечет его от размышлений.

Валльнер вошел в полицейский участок примерно в половине девятого, что было для него поздновато. Но после всего четырех часов сна, однако, это было бы рано. Валльнеру не хотелось работать уставшим. Он начал немного позже, зато пришел со свежей головой.

Сразу же после проверки электронной почты Валльнер позвонил в больницу в Агатариде. Лара Эверс находилась теперь в закрытом психиатрическом отделении и могла быть опрошена.

Затем Валльнер поговорил с Оливером, чтобы узнать, что обнаружили в лаборатории. Тина уже была в Мюнхене, где должна была присутствовать на вскрытии. Прокурор Йобст Тишлер, который появится только в 11:30, хотел тут же услышать все о деле. Валльнер решил пока заняться Ларой Эверс вместе с главным инспектором Майком Ханке, своим старшим коллегой. Но ему пришлось отложить допрос. Секретарша с коммутатора сказала, что Норберт Петценбергер хочет поговорить с Валльнером из-за убийства, произошедшего прошлой ночью. Должна ли она соединить. Валльнер ответил положительно.

– Я вспомнил кое-что еще, – сказал Петценбергер, также известный как Чувак, голосом, как подумалось Валльнеру, злобным. – Я вчера забыл в суете.

– Очень хорошо, что вы сразу позвонили, – подбодрил Валльнер, раздумывая, что же сейчас услышит.

– Вы не поверите, но вчера я сделал фотографию машины. Ну, той машины, о которой я вам рассказывал.

– Это замечательно. Вы можете отправить нам фото?

– К сожалению, есть проблема.

Валльнер подумал, что это уловка. Предположительно, Петценбергер приберег эту деталь, чтобы продать ее полиции как можно дороже.

– Какая проблема?

– Я отправил фотографию на свою электронную почту, а затем удалил ее. Но, к сожалению, не могу больше войти в свою почту.

– Почему вы не можете зайти в свою электронную почту?

– Это всего лишь один из многих моих адресов. Конечно, каждый со своим собственным паролем, и я их регулярно меняю, как следует делать любому добропорядочному пользователю. Одним словом, я не помню пароль.

– Я думал, что вы хакер. А вы не можете зайти в собственный аккаунт?

– Непрофессионалы представляют это слишком легким делом. Но в реальности все не так, как в кино.

– И как это происходит?

Чувак поколебался мгновение, потом прочистил горло и сказал:

– В компьютере, который конфисковала полиция, находится пароль. Если бы я смог вернуть его…

– Вы не можете. Он, как вы правильно заметили, конфискован.

– Хорошо, тогда…

– Речь же идет не о компьютере, которому уже несколько лет, не так ли?

– Нет. Я обеспокоен тем, что хранится на жестком диске. Я не смог сделать резервную копию.

Валльнер задумался.

– Приходите и попросите госпожу Боде. Она будет в курсе. Вы можете сделать копию диска под наблюдением. А потом дайте нам фото.

На другом конце линии было тихо, пока не раздалось облегченное:

– Круто.

Когда оба комиссара вышли из машины на больничной автостоянке, позвонил Кройтнер, который узнал, что Валльнер собирается заняться Ларой Эверс.

– Почему ты не сказал? С ней должен был работать я.

– Потому что…

– Потому что я ее знаю. Это сложно. Если вы не выберете правильный тон, то ничего от нее не добьетесь.

– Так ты с ней встречаешься?

– Как тебе сказать – мы знаем друг друга. Она доверяет мне.

– Ах да. Потому-то она и застрелила тебя.

– По недомыслию. Это не нужно переоценивать.

– Держись подальше от больницы. Я дам тебе знать, когда ты мне понадобишься. – Валльнер отключился.

– Сердечко мое, Лео. – Майк перелистнул отчет. – У Эверс вчера во время преступления было два и три десятых промилле.

Окно было зарешечено и без ручки. Заключенные из закрытых отделений с радостью использовали оконные ручки, чтобы повеситься.

Валльнер посмотрел на молодую женщину, которая сидела напротив него. Она выглядела иначе, чем вчера вечером, когда он увидел ее в машине скорой помощи. Не так испуганно, но устало. По-видимому, седативные средства еще не закончили свою работу. Лара Эверс сидела на кровати, комиссары – на двух раскладных стульях, которые после их ухода будут вынесены из комнаты.

– Вас зовут Лара Эверс, и вы живете в Гмунде, Макс-Обермайер-штрассе, 17, родились 22 августа 1997 года в Берлине? – Валльнер начал допрос.

– Вы это уже знаете.

– Я понимаю это как «да». – Валльнер вытащил из пуховика сотовый телефон. – Я хотел бы записать наш разговор. Тогда не будет никаких сомнений относительно того, что было сказано. Вы можете получить копию аудиофайла.

Эверс задумалась.

– А если я этого не хочу?

– Тогда мы составим протокол, – сказал Майк. – Это будет не буквально то, что было сказано. Мы запишем все так, как поняли.

– Включите вашу штуку.

Валльнер активировал функцию записи мобильного телефона.

– Госпожа Эверс, вы находитесь под подозрением в убийстве известного вам Клауса Вартберга. Вы можете поговорить с нами, если не против. Вы также можете нанять адвоката.

– Не могу позволить себе адвоката.

– В таком случае вы получите его от государства.

– Да, раньше у меня был такой. На суде он знал только мое имя.

– Значит, без адвоката?

Эверс покачала головой.

– Вы готовы давать показания?

Эверс ответила хлопком ресниц.

– Просто расскажите, что случилось вчера вечером в доме господина Вартберга.

Лара Эверс сузила глаза, как будто хотела лучше видеть то, что сохранилось на задворках ее памяти.

– Я приехала где-то в девять. На скутере. Ночью было довольно холодно. Да… и потом чего-то поели и поболтали. В гостиной. И выпили. Крепкое, водка в основном.

– Вы делаете это часто?

– Я навещаю его время от времени. – Вместо более подробного объяснения Лара Эверс молчала, уставившись в стену.