Гроzа - Наталья Андреева Страница 17

Пока Катерина шла на зов свекрови, запыхалась. Очень уж торопилась. И при каждом шаге, на каждой ступеньке, в голове звенело: «телефон, телефон… у меня теперь есть его телефон…»

– Что это с тобой? – пронзила ее взглядом свекровь.

– Н-ничего, – Катерина от страха опять начала заикаться. А вдруг Кабаниха и мысли читать умеет?

– Все о муже переживаешь? – усмехнулась Мария Игнатьевна. – Не беспокойся: через две недели Тишка вернется. Если не запьет. Тогда я за ним своего личного шофера пошлю.

– Может, ему не надо было ехать на машине? – робко спросила она.

– А на чем? На поезде? Так он же до столицы тащится чуть ли не сутки!

– А если Тишу гаишники остановят? Он ведь вчера пил.

– Пусть учится договариваться, – жестко сказала Кабанова. – Идем на кухню. Мне с тобой поговорить надо.

Катерина поняла, что разговор будет приватный, по душам. Пока она шла на кухню, ноги заплетались. Что еще придумала для нее свекровь? Какую кару?

– Сядь, – велела Мария Игнатьевна и кивнула на диванчик у окна. – Я скажу Глаше, чтобы сварила нам кофе. Рано встали, вон, и у тебя глаза слипаются. Погоди, я Варьку из дома выпровожу, она любительница подслушивать. – И Кабанова вышла в холл, где крикнула: – Варя! Глаша!

«Что она узнала? – холодела Катерина, дожидаясь свекровь. По кухне неслышно ходила Глаша, словно ветром носило сухой лист. Вскоре аппетитно запахло молотым кофе. – Неужели донесли? Про машину Бориса у школы? Про ползущие о нас сплетни? Или… Про телефон свекровь узнала?! Глаша могла нас с Варей подслушать. Господи, пронеси!»

Мария Игнатьевна вернулась минут через пять. Они уселись на диванчик, к которому Глаша резво подкатила сервировочный столик.

– Иди, – кивнула Мария Игнатьевна, сделав глоток. – Собирайся на рынок.

Глаша исчезла. Катерина пила кофе и ждала, когда заговорит свекровь. Кофе обжигал небо, но Катерина этого не чувствовала. Ее трясло от страха. Она уже привыкла считать свекровь всемогущей.

– Варьку я в торговый центр послала, – сказала наконец та и отставила чашку.

– Одну?

– Боишься, что она с Кудряшом встретится? А пускай. Варя скоро выйдет замуж. И ты мне в этом поможешь.

– Я?!

– Сегодня вы с Варей переберетесь на веранду, в другое крыло. Скажешь: в доме душно спать. Сразу у ступенек заднего крыльца – калитка в заборе. Вот ключ.

И Мария Игнатьевна протянула Катерине брелок, на котором болтался одинокий ключ.

– Зачем это? – она все больше удивлялась.

– Варю надо с Борькой Стасовым свести, – деловито сказала Мария Игнатьевна.

– Что-о?!

– А чего ты глаза на меня вылупила? С Диким мы вчера договорились. Он согласен.

– Но как же так?! Ведь Варя Бориса не любит!

– Много она знает о любви в свои восемнадцать! Я ей что, барахло какое-нибудь подсовываю взамен ее красавца?

Катерина невольно передернулась. Кабаниха говорила о Борисе как о каком-нибудь товаре. А брак ее дочери был не больше чем сделка. Какой отвратительный цинизм!

– Молчишь? Вот и молчи. Все, что тебе надо сделать, – это перебраться с Варей на веранду и открыть калитку Борису. Дядя с ним поговорит.

– Но он ведь никогда не согласится! Они с Кудряшом друзья!

– Да что вы заладили, как попугаи?! – рассердилась Кабаниха. – Любовь, дружба… Все это эфир. И то и другое ох как недолговечно. Тем более у молодых людей. Жизнь, она длинная. Сколько вчерашних друзей становятся смертельными врагами? Сколькие из тех, которые женились, как они говорили, по большой любви, буквально через год со скандалом делят имущество? И ненавидят друг друга так, что готовы глотки перегрызть? Откуда это, по-твоему, берется, а?

– Оттого, что любовь ненастоящая, – тихо сказала она.

– А как ее от настоящей-то отличить? Чем проверить? Только временем, Катерина. В брак должны вступать равные, бедные с бедными, богатые с богатыми, дураки должны понимать, что никакой ум не выдержит ежедневную пытку глупостью и невежеством. Развратные обязаны помнить, что их похоть совсем недолго будет забавой для того, кто от природы целомудрен. И совсем скоро любовь переродится в отвращение. Что ты на меня так смотришь? А как же вы с Тихоном? Почему я позволила ему на тебе жениться? Из-за твоего капитала, Катерина. Красота – вот твой капитал. И покладистый характер. И потом: мой сын не очень-то умен, и ты ему вполне подходишь.

– Зачем вы так?

– Обиделась? А зря. Знай свое место и живи моими мозгами, коли своих Бог не дал, как Тихон живет. Кудряш не пара Варе. Он в два раза старше, он хитер, скрытен, и он ее не любит. Просто Ванька мастер обхаживать женщин. А у моей дочки-дурочки головка-то и закружилась.

– А Борис ей пара? – не выдержала Катерина.

– Он и по возрасту больше подходит, и не так горяч, как Кудряш. Точнее, совсем не горяч. Варька будет над ним верховодить. И со временем муж превратится в ее игрушку. Поверь, я Стасова насквозь вижу. Ему в первую очередь нужен комфорт, к которому Борис Григорьевич привык. Он за это душу дьяволу продаст. Денег ведь он добыть не умеет, да и ничего не умеет. Он герой не романа, а глянцевого журнала, которые все как один – пустышка. Даже горят плохо. В общем, ни на что путное не годны. Но картинки в них красивые.

– Как вы его припечатали! Точнее, пропечатали. Вы ведь с ним даже не говорили!

– Почему? Говорила. В банке. А больше смотрела, – улыбнулась Мария Игнатьевна. – Пустышка парень. И глуп. Не дурак, но глуп. Но умеет быть любезным, и язык хорошо подвешен, а нам, бабам, что еще надо?

Катерина закусила губу. Главное, не выдать себя. Она уже готова была ринуться на защиту Бориса. Что значит, глуп?! Да он в Швейцарии учился! А потом в Лондоне жил! Несколько иностранных языков знает! Ну, наверняка знает. Да вы найдите в Калинове второго такого!