Напролом - Евгений Сухов Страница 17

Стас прошелся по двору и, прежде чем сесть в машину, окинул последним взглядом коттедж. Он вздохнул и залез в машину.

– Почему таких коттеджей у нас не строят в городе? – спросил он у сидевшего рядом Самородова. – Аккуратно, прочно, тепло. А в наших хрушобах и жить совсем невозможно…

– Менталитет!.. – неопределенно ответил Самородов, включая первую передачу.

– Игорь Васильевич, – начал Стас. – Я все о том же… О маме…

Самородов кашлянул.

– Я ждал этого разговора, Стасик. Кое-что мне стало известно за это время. Ты же знаешь, я все эти годы не сидел сиднем. Но пока я торчал в Североморске, мне было трудновато заниматься розыском вплотную. И отсюда непросто… Да к тому же я – лицо постороннее, это тебе могут дать допуск в архив… Ты сын, ты студент юрфака, специализируешься по уголовному праву – вот и оформи себе направление в архив городской прокуратуры. А я эти папки даже затребовать не имею права. Словом, надо тебе для начала найти следователей, которые вели дело об убийстве. Их было двое. Начни с последнего – может, он наведет на след. Вспомнит, почему закрыли дело. А потом выходи на первого. Я с ним тогда встречался. Толковый мужик, правильный… Ему не дали цопнуть глубже. Там, Стасик, какая-то тайна есть, какая– то закавыка.

– Какая, Игорь Васильевич? – нахмурился Стас.

– Знаешь, как раньше дела делались, да и сейчас делается? Несется какой-нибудь пьяный оболтус на мотоцикле, сбивает пенсионера на пешеходном переходе, а потом старика же и судят. Потому что мотоциклом управлял сын Губернатора. За него и прокуратора, и следственный отдел МВД горой встанут. И засудят бедолагу за то, что он в мотоциклиста камень бросил… Нападавших было пятеро. Не исключено, что среди них был сынок какого-нибудь высокопоставленного чиновника. Ладно, чего воду в ступе толочь без толку…

«Ауди» выскочила на вокзальную площадь и остановилась перед обшарпанным кирпичным зданием с башенкой и часами, которые показывали верное время лишь два раза в сутки.

Самородов выключил зажигание. Стас заметил, что сегодня он был особенно бледен и, когда разговаривал, слегка кривился от боли. Давала о себе знать та ножевая рана в почке.

– Вот что, Стас. Вам в бюро надо бы набрать крепких ребят для охраны. Ну и… мало ли что может произойти. Ты как насчет этого?

Стас пожал плечами.

– Игорь Васильевич, вы же сами меня учите поступать только по закону. Вот мы и будем действовать по закону.

– Это правильно, – кивнул старый моряк. – Но если хочешь бороться с наркоторговлей в городе всерьез, крепкие лбы тебе не помешают. Хотя бы для прикрытия. Гебе же придется в опасных местах появляться, с крутыми людьми встречаться да скользкие разговоры вести. Да и с бюро у тебя, как я понял, проблемы начались… Из старого офиса вас выгнали?

Стас горестно вздохнул:

– Выгнали. Арендную плату взвинтили такую, как будто мы снимаем офис на Уолл-стрит.

– Выходит, вы уже кому-то костью в горле встали.

– Я знаю кому… – недобро усмехнулся Стас. – Мы вели недавно одно дело – ветеран войны судился с капитаном милиции, который его дочь изнасиловал. Дочка, правда, та еще шалава… Но все равно осудили капитана. Хоть и условную, но судимость он заработал и три месяца на нарах в СИЗО просидел.

– Вот-вот, об этом я тебе и толкую. Чем больше вы наживете себе врагов в городе, тем сложнее у вас будет жизнь. А уж коли ты решишься за «арбузы» эти взяться, то…

– А вы считаете, надо? – напрямик спросил Стас. – Я же понимаю, Игорь Васильевич, что все эти разговоры про «арбузы» из Таджикистана не просто так.

Самородов помрачнел.

– Я тебе не рассказывал об этом, Стасик. У меня племянница была в Питере. Семнадцать лет девчонке было. Подсела на героин, дуреха. Вколола себе однажды дозу и заснула… Вечным сном. А ее мать, моя сестра младшая, не вынесла и руки на себя наложила. Вот такие дела. Так что я эту наркоту… Вернее, не наркоту, а тех сволочей, которые ее толкают несмышленым мальчикам и девочкам… Я бы их без суда и следствия на месте к стенке ставил! По моему закону… – Самородов разволновался, отчего побледнел еще больше. Но он взял себя в руки и продолжал уже спокойно: – Открытая война с Таганцевым вам, ребятки, не по зубам. А вот кровь ему попортить, прижать его прихвостней по одному – дело хорошее. А заодно попытаться выведать, как идут поставки в городе. И самое главное – выйти на Петракова. Ведь именно он отслеживает канал между Таджикистаном и Мурманском.

– Что надо сделать конкретно? – спросил Стас. Ему было важно знать, ограничивает ли Самородов его деятельность какими-то рамками или же у него на этот раз полностью развязаны руки. Второе, конечно же, было бы предпочтительнее. У него уже чесались руки заняться городскими барыгами. Силы неравны, но, как говорится, «будем посмотреть»… Самородов ответил именно так, как и рассчитывал Стас:

– Смотри по обстановке. Сначала оцени общую ситуацию. Ты же еще толком ничего не знаешь. Только с моих слов. Не торопись и не наломай дров. То, что основная наша цель – развалить наркобизнес Таганцева, думаю, тебе и так понятно.

– Да уж сообразил, – с усмешкой отозвался Стас.

– Сразу ни во что не ввязывайся. Пока только наблюдай. Кстати, крепкие ребята тебе и тут понадобятся. За новые дела не берись пока, за исключением слишком серьезных случаев. Как с той девушкой, у которой машину отобрали и избили. Как она?

– В больнице месяц пролежала. Зубы ей выбили, сволочи… Такая красивая девчонка! Лицо порезали… Ужасно! Самородов взглянул на часы:

– Ну, брат, тебе пора, а то на поезд опоздаешь. Проходящий питерский стоит тут минуты две всего. Своих береги, Юлю особенно. На рожон не лезь. Отморозки Таганцева разговаривать много не любят – сразу же хватаются за ножи и стволы.

Самородов стал вылезать из машины.

– Не надо, Игорь Васильевич! – запротестовал Стас. – Чего вам ходить? Не маленький, сам сяду в вагон!

Отставной каперанг махнул рукой и сердито нахмурился:

– Чего я, совсем уже больной старичок? За кого ты меня принимаешь?

Они направились к покосившимся стеклянным дверям. В тесном зале царила обычная вокзальная сутолока.

Стас мысленно был уже дома, в Мурманске. Отдохнул он в коттедже на берегу озера здорово, теперь предстояло поработать. Искоса поглядывая на невеселого Самородова, он понимал его тоску. Ему действительно был плохо.

Они вышли на перрон. Лица обдал порыв студеного воздуха и запах гари. Раздался далекий свисток поезда, и гнусавый женский голос лениво произнес из невидимого репродуктора: «Скорый пассажирский поезд Петербург – Мурманск прибывает на первый путь. Будьте осторожны!»

Самородов обнял Стаса и тихо произнес на ухо:

– Удачи тебе, сынок!