Дочь бутлегера - Маргарет Марон Страница 17

— К мужу, его родителям, ее родителям, соседям, подругам, бывшим возлюбленным. Ко всем. — Помешав томатный сок соломинкой, Скотти попробовал его, добавил щепотку перца и стал мешать снова. — Вероятно, вам известно о смерти Дженни столько же, сколько и мне.

— Сомневаюсь.

— Ладно, давайте посмотрим. Она исчезла в первую среду мая. — Он грустно усмехнулся, осознав, что календарь снова вернулся в май. — Позавчера исполнилось ровно восемнадцать лет.

В отличие от этого года, тот май выдался не по сезону холодным и дождливым. У меня остался в памяти густой туман, который никак не желал полностью рассеиваться.

Скотти кивнул.

— В такой день люди предпочитали сидеть дома, включив обогреватели. Самая неподходящая погода для того, чтобы выводить грудного младенца на улицу, но Дженни ни с кем не могла оставить малышку. Ни со своими родителями. Ни с вами. Вы были в школе до половины четвертого.

Он произнес это обыденным тоном, но я испытала неприятное чувство, осознав, насколько досконально были зафиксированы мои действия.

Скотти продолжал свой рассказ. Отец и мать Дженни в тот день рано утром уехали в Дарем на похороны родственницы миссис Пул, а ее сестра свалилась с каким-то весенним вирусом, который мог бы подхватить ребенок. На самом деле именно болезнь сестры заставила Дженни в тот день выйти из дома. Мерили Пул Стрикленд обещала устроить чаепитие для подруг своей дочери-второклассницы. Кексы в формочках были выпечены заранее, еще с вечера, но утром, проснувшись, Мерили почувствовала себя очень плохо и поняла, что не сможет отнести их в школу. Тогда она позвонила Дженни.

Согласно Мерили, все прошло совершенно нормально, когда Дженни в 11:45 забежала к ней за кексами, оставив малышку Гейл в машине. Учительница второго класса начальной школы Коттон-Гроува не была знакома с Дженни достаточно хорошо для того, чтобы подтвердить заявление Мерили, однако на ее взгляд все мысли Дженни в тот момент были только о том, что ей пришлось оставить в машине грудного ребенка. Дженни внесла в класс поднос с кексами и упаковку «Пепси», передала извинения Мерили и поспешила назад к машине.

Учительница пятого класса стояла у окна второго этажа школы, выходящего на автостоянку, и пыталась решить, утих ли дождь и можно ли вывести свой класс на улицу на перемену перед обедом. Она знала Дженни с детства и со всей определенностью заявила, что отчетливо видела молодую мамашу, одетую в модный красный плащ, спешившую через школьный двор к темно-синему седану. Поправив одеяльце, которым был укрыт лежащий на заднем сиденье в переносной колыбели младенец, Дженни села за руль и уехала в сторону центра города. Кроме нее и Гейл, в машине больше никого не было.

Было ровно 12:17.

* * *

— И это был последний раз, когда Дженни Пул Уайтхед видели в живых, — закончил Скотти.

— А как же Говард Граймс? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Мы так и не смогли решить, то ли он действительно видел ее, то ли просто хотел привлечь к себе внимание.

— И вы удовлетворили его желание? Я хочу сказать, вы уделили ему внимание?

— Я уже сказал, что мы слушали всех, кто хотел говорить. Вся беда в том, что старик Говард умолк до того, как мы до него добрались.

В моей памяти это отложилось не совсем так, поэтому я возразила:

— Говард твердил всем, кто только был готов его слушать, что он видел именно Дженни вместе с каким-то мужчиной в машине, стоявшей у заброшенного мотеля «Дикси». Однако шел сильный дождь и стекла машины запотели, поэтому он не смог разобрать, кто был с ней.

— Да, знаю, и его рассказ так быстро разнесся по всему Коттон-Гроуву, что кое-кто был уверен в том, что Дженни просто сбежала с другим мужчиной, до тех самых пор, пока не был обнаружен ее труп. Скажу вам прямо: когда мы попытались прижать Граймса после того, как Дженни нашли убитой, он пошел на попятную. Заявил, что, может быть, он видел какую-то другую женщину. В то время в Коттон-Гроуве еще у двух молодых женщин были темно-синие «форды»-седаны.

— У Кей Сондерс и у моей бывшей невестки, — сказала я, решительно идя напролом.

— Тогда еще не бывшей, — поправил Скотти.

— Неважно. Триш и Кей были лучшими подругами Дженни. Они дружили еще со школы. В любом случае, Говард сказал, что женщина была в ярко-красном плаще, а такого модного плаща не было ни у Триш, ни у Кей. Только у Дженни.

Скотти встрепенулся, и впервые я увидела в его глазах усталого спаниеля блеснувший охотничий азарт.

— Вы уверены, что он упоминал плащ?

— Разумеется.

Но, говоря это, я вдруг засомневалась, а не путаю ли я слова старика Граймса с описанием Дженни, бежавшей через школьный двор, которое повторялось всеми учителями. Дженни уделяла очень большое внимание своей одежде, и я запомнила день, когда она купила этот плащ и впервые продемонстрировала его Джеду и мне. Это произошло за неделю до ее смерти. В тот день у меня не было занятий в школе, и я согласилась посидеть с Гейл и с малышом Мерили, чтобы сестры смогли вместе съездить за покупками в «Крабтри велли», новый большой торговый центр в Роли.

Я уже успела покормить малышей, и Джед вернулся домой как раз за несколько минут до того, как к дому свернула машина с Мерили и Дженни, забитая покупками. Дженни, с длинными черными волосами, вздыбленными в вызывающий пучок с начесом, белых сапожках на высоких шпильках и в ярко-красном блестящем плаще явилась для меня олицетворением светской модницы. Зеленая от ревности, я наблюдала за тем, как она весело щебечет, уговаривая Джеда не злиться на нее за такие большие траты.

— Но, дорогой, ты же не хочешь, чтобы я носила те вещи, которые были у меня до рождения малышки?

Не потому ли красный блестящий плащ оставался со мной все эти восемнадцать лет? Сконцентрировав внимание, я вдруг извлекла из памяти отчетливый образ старика Говарда, стоящего в темноте на улице перед домом Джеда и Дженни. Красные и синие огни на крышах полицейских машин отражаются в каплях дождя. В сыром тумане толпятся люди. Среди них стою я, кое-кто из моих братьев с женами. Уилл и Триш. Мама находится в доме; вместе с другими пожилыми женщинами они успокаивают миссис Пул и миссис Уайтхед, убеждая их, что с Дженни и Гейл все в порядке. Мигалки мокрых полицейских машин озаряют широкое, преисполненное самомнения лицо Говарда.

— Он говорил, что не смог разглядеть женщину, потому что она отвернулась лицом к сидевшему рядом мужчине, но ее спина была прижата к боковому стеклу, и он отчетливо видел блестящий красный плащ.

Скотти покрутил в пальцах соломинку, покрытую тусклыми красными каплями томатного сока.

— Эта маленькая подробность должна была заставить нас отнестись к словам Граймса более серьезно. Интересно, почему он не упомянул об этом, когда мы беседовали с ним?

— Разве он ничего не сказал про плащ?

— Я впервые слышу об этом.