Их «заказали» в кафе - Инна Тронина Страница 17

* * *

— У моей сестры Антонины было четверо детей. Илонка — самая старшая. Она рано поняла, что за всё надо платить. Приехала ко мне в Москву. Сперва по-честному заработать хотела — не вышло…

Арнольд Тураев чувствовал себя неловко в собственном кабинете, не знал, куда девать глаза и руки. Он никогда не любил копаться в чужом грязном белье, и сейчас делал это ради Артура и Анжелы. Его старший брат, цепной пёс и преданный слуга закона, безжалостно дожимал родную тётку Илоны Имшенник — пышногрудую, но невысокую ростом Светлану Ивановну Мартыненко.

— Что значит «по-честному»? — сухо спросил Артур, против воли вспоминая раздувшийся труп в шкафу.

Светлана Ивановна, кажется, до конца не поверила, что племянницы больше нет, и испуганно таращилась на погоны Артура. Сегодня он для пущей важности надел форму.

— Я её поначалу в ведомственный детский садик устроила, нянечкой. Когда исполнилось восемнадцать, Илона перешла в воспитательницы. Она симпатичная была, весёлая, и времени на детишек не задела. Работа нравилась, только денег совершенно не хватало. Даже себя в Москве не могла содержать, а ведь нужно было ещё слать переводы в Харьков.

Светлана стыдливо посмотрела на Арнольда, который ей очень нравился. А перед братом его Мартыненко робела, словно кролик перед удавом, и старалась не смотреть в его тёмные, почти не мигающие глаза.

— Она была замужем? — продолжал Артур нервный и долгий допрос.

— Да. Но попался сущий забулдыга, как со многими бывает. Тунеядец и лоботряс. Сергеем Аверьяновым его звали, и квартиру в Строгино они вместе сняли. Когда сыну их, тоже Серёже, было пять месяцев, параша выкинул его в окно, с четвёртого этажа. Мальчишка плакал и мешал ему смотреть футбол. Ну, посадили ирода этого, но ребёнка-то не спасли. Илонка чуть с ума не сошла, а что делать? Полы потом мыла в разных фирмах, в палатке торговала, работала диспетчером на домашнем телефоне. Илонка была откровенна со мной, — продолжала Светлана, не зная, как расположить к себе строгого молодого майора. — Докатилась до последней точки, решила на панель пойти. Меня просила матери ничего не говорить. А Тоня недоумевала, откуда у Илоны вдруг деньги появились. А какое право я имею препятствовать, если сама родному человеку ничем не могу помочь? Молчала, потом наврала сестре, что моя подруга Илоне нашла хорошее местечко. А на самом деле рекомендовала её сутенёру «девочкой по вызову»…

— Илоне ещё повезло, — заметил Артур, искривив рот. — Могла бы и орально-автомобильным сексом обойтись. Несмотря на огромное количество сутенёров и «мамок» каждый может бедняжку прибить на месте, и ничего ему не будет. А я думал, что Илона «бордельщица».

— Она поначалу и была «салонной», но не избранной, а на потоке. — Мартыненко проявила хорошее знание иерархии интимного бизнеса. — Потом перешла в кафе официанткой. Там этим же занималась, но под крепкой крышей. Опекал их милицейский полковник, который раньше боролся с проституцией и знал вопрос со всех сторон. Сейчас делится доходами с бывшими сослуживцами, и те его не трогают. От них же узнаёт о грядущих неприятностях и принимает меры. Но этот ещё неплохой — вот предыдущий «сутик» у Илонки был наркоман, она его до припадка боялась. Бил её смертным боем, вся в синяках приползала. Потом сама колоться начала. А как иначе жить-то?

Светлана несколько раз всхлипнула, доставая из сумочки платок. Вытерла глаза и высморкалась.

— Но вдруг Илонке повезло — богатый клиент взял в фирму секретаршей. Машину подарил, квартиру стал оплачивать. Больше ничего не обещал — был женатый.

Тётка Илоны не понимала, где находится. Её привёз в офис «Аэросервиса» водитель Арнольда Тураева. Передал на словах, что речь пойдёт о племяннице Илоне, которую Светлана не видела уже несколько месяцев. И только здесь, в директорском кабинете, Мартыненко узнала о трагической гибели девушки. Артур внимательно наблюдал за реакцией этого Колобка в пальто из тиснёной кожи и уловил странную эмоциональную смесь — испуга, раскаяния и облегчения.

Итак, причиной ссор Субоча и Илоны не могло быть её прошлое — всё было известно с самого начала. Может быть, секретарша действительно присвоила казённые деньги, и Евгений потребовал с неё автомобиль в качестве компенсации? Тогда вряд ли тётка об этом знает — нужно обращаться к подружкам погибшей.

— Светлана Ивановна, а с кем Илона дружила?

Артуру уже надоело любоваться распаренной плачем физиономией Мартыненко и слушать её тоскливое поскуливание. — Можете назвать имена?

— Ой, да вряд ли! Мы с Илоной давно не беседовали «за жизнь». И кого она водила к себе в Строгино, не знаю. Бригада у них была = распалась. Лялька Никольская поехала путанить в Бахрейн и угодила там в тюрьму. Сонька Богачёва, студентка театрального, осела в Германии, нашла там пожилого спонсора. Сашка Чесновецкая совершенно спилась и угодила в психушку — она из Белоруссии приехала. Кафе их, я уже говорила, под ментовской «крышей», и проблем с регистрацией у девчонок не было. Порвать документ или не обратить на него внимания милиционер уже не смел. Но и «субботники» устраивались регулярно. Говорила я Илонке, что погибнет она во цвете лет, да всё без толку! «Ничего страшного, тётечка. На «субботнике» водку наливают без ограничений, и закуски вдоволь!» А после, когда Илона в гору пошла, я и вовсе молчала в тряпочку. Норковая шуба, вечерние платья. Про мелочь всякую и не говорю. И вдруг она уволилась из той фирмы, опять пустилась во все тяжкие. Я пробовала ей звонить, но она вообще трубку не брала или орала, как бешеная, что не имеет времени на разговоры. А четыре дня назад мне сон плохой приснился. Будто идём мы с Илонкой по улице, и вдруг она исчезает. Я так и знала, что беда будет. Ждала уже…

Мартыненко махнула рукой и отвернулась к окну, забранному вертикальными жалюзи.

— Я сначала решил, что она тоже… как шеф, — тихо сказал Арнольд. — Илона всегда была неуравновешенной особой. Говорила, что самый высший кайф — когда затягиваешь петлю на шее, начинаешь задыхаться, а после всё-таки вырываешься и постепенно приходишь в себя…

— Самоубийство исключено, — тоже вполголоса ответил Артур. — Механическая асфиксия. Смерть наступила примерно за сорок восемь часов до того, как я обнаружил тело. Соседи подтверждают, что как раз в это время в последний раз слышали за стеной шум и музыку. Светлана Ивановна, значит, вы не можете сказать, из-за чего Илона решила расстаться со своим благодетелем?

Артур заметил, что Мартыненко нервничает — порывается что-то сказать и вновь закрывает рот.

— Илона хотела, чего уж тут скрывать, начальника своего от жены увести. А Анжелика, супруга-то его, пригрозила, что прикончит их обоих, если только он посмеет подать на развод. Я вот и думаю… Ведь сперва он погиб, а потом — Илона. От бабы всякого жди — они в лютости своей любого мужика за пояс заткнут. — Светлана ещё раз высморкалась.

— Разберёмся, — равнодушно уронил Артур, между прочим, подумав, что эту версию тоже стоит отработать.

Ведь бывало и так — преступники обращались в милицию за помощью, разыгрывая неутешное горе с целью отвести от себя подозрения. Но Анжела Субоч как раз особенно не лицедействовала — меняла наряды, кокетничала, поправляла причёску и макияж. Плакала скорее по обязанности. О муже говорила без боли, без тоски. Больше всего Артура покоробила фраза о том, что похоронить Евгения на Ваганьковском кладбище она пожелала только из-за престижа.