Быстрая смерть. Тайна Камня друидов - Глэдис Митчелл Страница 17

– Ее, – тихо поправила миссис Брэдли.

– Ну да, ее… Голову даю на отсечение, дверь была заперта! Ручка повернулась, но дверь не открылась. Я не рвался внутрь, ведь там было занято. Изнутри пискнули: «Не входите!» Вот так, высоким нервным голосом. Я, конечно, крикнул «Простите!» и ушел. Тут мне и встретились этажом выше вы, мистер Карстерс: вы выходили из другой ванной.

– Я помню. Только не пойму, зачем вы это рассказываете. Естественно, раз Маунтджой находилась в ванной, она должна была потребовать, чтобы вы не входили.

– Затем, что это был не голос Маунтджой, – заявил Берти.

– Что?!

– Я уверен, это был чужой голос. Голос Маунтджой был низкий и довольно хриплый, а этот высокий, даже визгливый. Испуганный голос. Я наслушался женских криков во время воздушных налетов в войну: мужчины и женщины кричат по-разному.

– Это вполне объяснимо, – произнесла миссис Брэдли. – Маунтджой испугалась, что вы войдете и раскроете тайну, которую она много лет успешно хранила, вот она и вскрикнула своим природным, а не притворным голосом.

– Как я сам до этого не додумался! – воскликнул Берти. – Это все объясняет. Какая же вы умная, миссис Брэдли!

– Филиппсон… – Карстерс заколебался, не зная, нужно ли продолжать.

– Да?

– Когда вы услышали голос из ванной, женский голос, хотя ожидали мужского, он не показался вам знакомым?

Берти нахмурился.

– Учитывая сложившиеся обстоятельства, мистер Карстерс, не знаю, вправе ли я отвечать, – медленно произнес он.

– Но вы все равно ответили!

– Проклятие! Извините, миссис Брэдли… Значит, ответил. Что ж, если все зашло так далеко, то…

– Подождите, мистер Филиппсон! – прервала миссис Брэдли. – Может, вам лучше будет закончить свою историю после чая?

Карстерс и Берти Филиппсон удивленно уставились на нее.

– У меня есть кое-какие соображения, – с улыбкой объяснила она. – Договорились, мистер Филиппсон?

– Конечно, – заверил Берти. – Не следует ли мне предупредить полицию?

– Если вы позволите мне дать вам совет, то я бы сказала: пока нет. – Это им не поможет, более того, на данной стадии дознания только помешает.

– Вам, разумеется, виднее, – улыбнулся Берти. – Я буду нем как рыба.

– Уж постарайтесь. Пока никому об этом ни слова. Вы же еще не проболтались?

– Кажется, нет. Очень вам благодарен. – И он зашагал к дому.

– Мы же хотели прогуляться! – напомнила миссис Брэдли таким довольным тоном, что Карстерс не удержался от вопроса:

– То, что знает этот молодой человек, очень важно?

Миссис Брэдли улыбнулась, и они вышли из сада на дорогу. Примерно четверть часа оба молчали. Потом Карстерс предупредил:

– Осторожно, здесь заборчик.

Они перешагнули через преграду, прошли ярдов сто по низкой траве и оказались на вершине утеса, под которым шумело море.

– Очень мило! – воскликнула миссис Брэдли. – Спустимся на берег.

По крутой, но совершенно безопасной тропинке они спустились к морю и, пользуясь отливом, побрели по песку.

– Восхитительно! – сказала миссис Брэдли, глубоко вдыхая свежий морской воздух.

– Да, – кивнул Карстерс. – Но ведь вы привели меня сюда не для того, чтобы любоваться пейзажем? Выкладывайте, рассейте окутавший меня туман! Хотелось бы мне, чтобы Алистер ничего не рассказал сэру Джозефу об этом кошмаре… Боюсь даже представить, что они теперь раскопают.

– Я тоже, – призналась миссис Брэдли, останавливаясь.

– А голос, который слышал молодой Филиппсон? – задумчиво продолжил Карстерс. – Я склоняюсь к тому, что это был голос самой Маунтджой. Вы тоже это предположили.

– Невозможно, – произнесла миссис Брэдли, запустила руку в свой бездонный карман и достала крохотную тетрадку. На серебряной цепочке, которую она носила на шее, висел серебряный карандашик. – Невозможно, – повторила миссис Брэдли, отворачиваясь от Карстерса и что-то записывая на страничке. – Он не мог услышать голос бедняжки Маунтджой, потому что она уже была мертва.

– А как же ваше собственное разумнейшее объяснение? – воскликнул пораженный Карстерс.

– Всего лишь способ сбить юного Филиппсона со следа, – с улыбкой ответила миссис Брэдли, вырвала из своей тетрадки страницу и протянула Карстерсу. – Когда вы начали задавать этот вопрос, я подумала, что в огонь плеснули масла. Понимаете, что бы ни произошло, виновный не должен знать, что кто-то что-то подозревает. Это все испортило бы. Результат был бы смертельным. Если мои умозаключения верны – а они основаны на психологии и потому вряд ли ошибочны, – то мы имеем дело с человеком, так мало ценящим жизнь, что она ничем не побрезгует…

– Она? Но ведь преступление совершила не женщина?

– Не стану вас обманывать, друг мой. Уверена, это женщина.

– Но влезть с балкона в окно…

– Совершенно нетрудно. Это проделал юный Филиппсон, я сама проделала бы, вот только ноги немного короче, чем требуется. У вас тоже получилось бы, не говоря о двух девушках, которые выше меня на два-три дюйма. Горничные, но не кухарка, страдающая ревматизмом, и не Мэри Питерс – она ниже меня, тоже не исключаются.

– Да, но сколько нужно самообладания, – заметил Карстерс.

– Мы говорим об убийце, – напомнила миссис Брэдли. – Сдается мне, тот, кому хватает самообладания для убийства, уж как-нибудь перелезет с балкона.

– По-моему, не всегда, – возразил Карстерс. – Но предположим, что вы правы. Опишите, как было совершено само преступление? У меня, конечно, есть своя версия, но я не могу представить убийцей женщину, ведь теперь я уверен, что это не вы… Я убежден, что это дело рук мужчины.

– Я могу ошибаться, – произнесла миссис Брэдли, – но вероятность ошибки невелика. Посудите сами: кто знал, что Маунтджой – женщина?

– До ее смерти?

– Да.

– Никто.

– Вы уверены?

Карстерс пожал плечами.

– Не хочется фантазировать, – признался он, усмехнувшись. – Но даже если предположить, что это была женщина, как именно она совершила преступление?

– Очень просто. Для начала я сказала бы, что мне не верится, что она намеревалась убить Маунтджой, когда влезала в окно ванной, хотя наверняка ненавидела его – ее – лютой ненавистью.

– Ненавидела Маунтджой? Самого безобидного человека из всех, кого я встречал? – удивился Карстерс. – Вы на ложном пути.

– Вот как? – Миссис Брэдли улыбнулась своей улыбкой рептилии. – У меня другое мнение. Разве вы не можете указать в этом доме на человека, который ненавидел Маунтджой лютой бесконечной ненавистью, того, кто оскорблен в своих лучших чувствах, подвергся осмеянию и издевательствам?