Алмазы Эсмальди - Джеймс Хедли Чейз Страница 17

Ему пришлась не очень-то по душе работа в офисе. Сам офис выглядел очень элегантно, а его личный кабинет походил на кабинет какого-нибудь большого директора. Но продавать, или пытаться продавать земельные участки Сола Коэна казалось Гарри скучным занятием. Он не умел обрабатывать нерешительных клиентов, убеждать недоверчивых, изображать энтузиазм над картами и планами участков. К тому же, он еще невзлюбил Харриет Бернстойн, свою секретаршу. Коэн сказал, что она прекрасно справляется со всей работой сама, и это оказалось правдой. Ей было лет 38, низенькая, толстая, аккуратно одетая, с маленьким крючковатым носом, черными глазами-бусинками и с кожей, напоминающей цветом баранье сало. С первой же встречи Гарри почувствовал, что она не испытывает к нему ни неприязни, ни доверия. Его обаяние отскакивало от нее, как мячик от каменной стены. Мисс Бернстойн была поразительно расторопна и сведуща. Стоило ему попросить какое-нибудь письмо, план, документ на право владения, как они моментально появлялись у него на столе. Она знала кредитные возможности каждого клиента, знала, кого стоит пригласить на деловой завтрак, а кого – нет. Ее стараниями за Гарри был закреплен столик в яхт-клубе, постоянно находившийся в его распоряжении. Каждое утро, войдя в кабинет, он находил аккуратно отпечатанный меморандум, где предназначенные на сегодня встречи были четко перечислены и содержались все необходимые сведения о приглашенных на ленч клиентах. Гарри отлично понимал, что Сол Коэн ценит такую работу, но сам чувствовал себя неуютно. Случалось, к нему заходил какой-нибудь симпатичный клиент, с которым он охотно пошел бы в портовый ресторанчик, где подают блюда из рыбы, чем в помпезный яхт-клуб, но у него просто не хватало духу нарушить расписание, тщательно составленное мисс Бернстойн. Так что Гарри было не особенно весело на работе и не особенно весело дома. Он опасался, что Лиза окажется первостатейной стервой, но ничего подобного не было. Пока все шло гладко по постельной части, Лиза была даже мила.

Они были женаты два года, когда случилось несчастье. За это время Гарри немного поднаторел в своем деле и продал по высокой цене около тридцати акров земли, чем порадовал Сола. Гарри привык к хорошей жизни. Благодаря ему званые вечера Лизы считались лучшими в городе. Сама она никогда не пользовалась особой популярностью. На мужчин она наводила скуку, а женщины ей завидовали, зато Гарри нравился всем. Частенько они отправлялись целой компанией куда-нибудь на яхте. Гарри научился плавать с аквалангом. – Здесь Эл Барни сделал паузу. – Это я его научил. Он плавал, как рыба. В общем, жил он не так уж и плохо. Он был достаточно крепок, чтобы удовлетворить Лизу, и она души в нем не чаяла.

Не без труда ему удалось, наконец, продать участок земли одному англичанину, который хотел поселиться в солнечных краях. Они подписали контракт, обменялись рукопожатием, а когда клиент вышел, Гарри откинулся на спинку кресла с чувством хорошо поработавшего человека. Он решил, что вечером поедет с Лизой куда-нибудь и отпразднует это событие. В этот момент вошла мисс Бернстойн. Что-то в выражении ее лица заставило Гарри оцепенеть. Обычно она была невозмутима и сухо деловита, но сейчас она выглядела ужасно.

– С вами хочет говорить доктор Гурли, – сказала она визгливым, срывающимся голосом.

Доктор Гурли был их домашним врачом. Лиза любила докторов и постоянно проверялась, заставляя Гарри делать то же самое. Гарри уставился на нее.

– Доктор Гурли?

– Произошел несчастный случай, – и, к ужасу Гарри, она расплакалась.

Он схватил телефонную трубку. Оказалось, что Лизу сбросила лошадь. На тропу выскочила собака, и лошадь, испугавшись, встала на дыбы. От серьезного тихого голоса врача у Гарри по спине пробежал холодок.

– Она в моей клинике, мистер Льюис. Состояние тяжелое. Вы можете приехать сейчас же?

Неудачное падение искалечило Лизу. Она ударилась о камень и разбила позвоночник. С этого момента Лиза была парализована ниже пояса. А для Гарри мир снова перевернулся вверх тормашками и наизнанку. Сначала он не мог поверить тому, что говорил врач. Потом вдруг сообразил, что его постельным трудам пришел конец, и у него словно большой груз свалился с плеч. Потом эту мысль сменила другая, потрясшая его: Лиза больше не сможет ходить. И, наконец, но это уже позже, он осознал, что теперь привязан к калеке.

Когда Сол Коэн узнал об этом, с ним случился инфаркт. Он умер прежде, чем мисс Селби успела снять трубку и позвать врача.

При известии о смерти Сола Коэна Гарри охватила настоящая паника. Полубессознательная Лиза лежала в клинике, теперь умер Сол, и он вообразил, что на него свалится вся тяжесть управления королевством Коэна. Однако он быстро обнаружил, что Сол позаботился обо всем. Существовал еще вице-президент, совет директоров, юристы, попечители, трое субъектов с лицами, словно вырубленными топором. Все они попросту отмахнулись от Гарри и взяли все в свои руки. Лишь после того, как Лиза вернулась домой в инвалидном кресле, было оглашено завещание Сола. Все отходило Лизе. Гарри даже не упоминался. С таким же успехом Сол мог бы остаться в живых: его смерть не принесла никаких перемен для Гарри. Зато несчастный случай с Лизой основательно изменил его жизнь. Когда ей, наконец, стало ясно, что она больше не сможет ни спать с мужчиной, ни ездить верхом, она слегка тронулась умом. Гарри всегда подозревал, что в ней скрыта стерва, и вот теперь она дала о себе знать. С той минуты, как Лиза вернулась домой, жизнь Гарри превратилась в кошмар. Первый сигнал тревоги загорелся, когда она закрыла их общий счет и вновь открыла его, но теперь уже на свое имя. «Папа оставил все мне, – заявила она, твердо глядя на Гарри, – поэтому я хозяйка. У тебя есть свои деньги на расходы. Остальным распоряжаюсь я».

Закончились званые вечера. «Кто захочет приходить сюда, когда я сижу в этом проклятом кресле?» Напрасно Гарри пытался переубедить ее. «Не воображаешь ли ты, что я стану приглашать всех этих светских шлюх, чтобы ты их мог тискать по углам? И еще – слушай хорошенько! Раз уж мы заговорили о шлюхах… Если я должна обходиться без этого, ты тоже обойдешься! Предупреждаю! Ты понял?» Потрясенный Гарри слабо возразил: «Не говори так, дорогая. Для меня это такая же трагедия, как и для тебя». Лиза свирепо уставилась на него своими большими сверкающими глазами: «Ладно… так пусть это и дальше останется для тебя трагедией, Гарри, не то я тебя вышвырну!»

За два года Гарри не только привык к роскошной жизни, но и размяк от нее. Мысль о том, чтобы остаться без работы, без этого чудесного дома, без своего кабинета, пугала его до смерти. Но в глубине души он считал, что если ему всерьез захочется женщину, он сумеет устроиться так, что Лиза ни о чем не узнает. Однако вскоре он обнаружил, что окружен соглядатаями. Мисс Бернстойн, То-то, дворецкий-японец и Хельгар постоянно шпионили за ним. Хельгар звали сиделку, нанятую для Лизы, тощую, долговязую датчанку лет 55 с соломенно-желтыми волосами, лошадиным лицом и каменными глазами. Гарри чувствовал, что эта женщина недолюбливает его и при случае охотно устроит пакость. Он, в свою очередь, возненавидел ее. Днем Лиза вела бесконечные телефонные разговоры со своим банком и юристами во Фриско и изводила мисс Селби. Гарри мог утешаться тем, что она шпыняет всех этих людей не меньше, чем его. Но он страшился вечеров и уик-эндов. Возвращаясь с работы, он никогда не знал, в каком настроении застанет Лизу. Иногда она вела себя сносно, хотя и непрерывно жаловалась, но в большинстве случаев общение с ней было пыткой. Однажды вечером, отчаявшись после того, как она резко выключила телевизор и запустила книжкой через всю комнату, Гарри предложил устроить вечер. «Это пойдет тебе на пользу, – сказал он. – Не можешь же ты и дальше жить…»