Фиговый листочек для меня - Джеймс Хедли Чейз Страница 17

– Пегги? Тут одним словом не ответишь.

Он покачал головой.

– Понимаете, Дирк, я не могу ее не жалеть. Ее саму и ее отца. У него – неизлечимый рак, жить ему осталось не более года. Если бы не их чернокожий персонал, отель давно бы захирел. Эми, их повариха, привлекает посетителей. Боб отошел полностью от дел. У него непреходящие боли. Всем заправляет Пегги. Я вместе с ней учился в школе. Она была умной девочкой. Когда умерла ее мать, она бросила школу, чтобы помочь отцу управляться с отелем, и с тех пор стала неуправляемой.

– Когда умерла ее мать?

– Примерно шесть лет назад. Пегги тогда было шестнадцать.

– Именно тогда же, когда, как считается, исчез Джонни Джексон?

Он быстро посмотрел на меня.

– Какое это имеет отношение к Пегги?

– Она неуправляемая? Были ли у нее неприятности?

– Этого я бы не сказал. Все неприятности у нее по собственной вине. В этом городке каждый шаг становится известным. А Пегги стала гулять налево и направо и заполучила скверную репутацию. Однако все любят Боба Бьэта. И поэтому покрывают Пегги, если можно так выразиться.

Он снова посмотрел на меня.

– Снабжают ее, как вы выражаетесь, фиговым листком. Но за последнее время упорно говорят о том, что она пристрастилась к бутылке.

– Я слышал, что они были близки с Джонни?

– Это для меня новость. Джонни не интересовался девчонками. Да и потом Пегги была последней девушкой, с которой паренек типа Джонни пожелал бы иметь дело. Он был очень серьезным.

– Да, только я не дружил с ним. Конечно, он был гордостью школы, но держался особняком.

Билл свернул на узкую аллейку, ведущую к бунгало Джексона.

– Он был особенным. Кое-кто из мальчиков решил, что он "зазнайка" и его надо проучить. Припоминаю, что образовалась целая банда озорников. Я был одним из них. Мы загнали его в угол игрового поля. Намечалось его измазать масляной краской.

Он потер свой подбородок.

– У нас была наготове банка с краской и большая кисть. Джонни стоял совершенно спокойно, глядя на нас. Он не пытался убежать, просто стоял и смотрел.

Билл пожал плечами.

– Не знаю почему, но неожиданно нам перестало быть весело. В Джонни было что-то такое, что нас остановило. Либо мы утратили интерес, либо почувствовали себя глупенькими малышами, в то время как он был взрослым. До сих пор не могу этого объяснить. Его внимательные, ничего не боящиеся глаза воздвигли между нами непроходимую стену. Мы пошумели, покричали, как положено, и все разом разошлись. С тех пор мы никогда не приставали к Джонни.

Билл остановил машину возле бунгало.

– Вот мы и приехали, – сказал он, вылезая первым.

Мы вместе поднялись по ступенькам и распахнули входную дверь. Черных жирных мух больше не было, но запах разложения остался. Единственным звуком было отдаленное кваканье лягушек.

– Вы проверили, Билл, было ли у старого Джексона разрешение на несение оружия – поинтересовался я, оглядывая помещение.

– Да, у него были документы на дробовик, но не на Беретту.

– Проверили ли вы, имеет ли доктор Стид документы на Беретту?

– Да. Их у него нет.

– Проверили ли вы, у кого из жителей Сирля имеется Беретта?

– Да. Ни у кого нет и не было.

Я одобрительно кивнул.

– Свое домашнее задание вы выполняете аккуратно.

– Я же хочу работать у полковника.

– Ну, а теперь давайте хорошенько все осмотрим.

Целых полтора часа мы обыскивали домик, но ничего не нашли: ни писем, ни счетов, ни фотографий. Когда я заглянул в пустые ящики старомодного бюро, мне подумалось, что здесь уже кто-то побывал до нас и забрал с собой решительно все. Я не мог допустить, чтобы старый Джексон, проживший здесь множество лет, не хранил ни одной бумажки.

– Похоже, что мы опоздали, Билл, – сказал я со вздохом.

– Да, согласен.

Он встал на колени и взглянул под кровать:

– Здесь что-то есть.

Мы отодвинули кровать и обнаружили порядочную дыру в полу, до половины закрытую деревянной крышкой. Убрав ее, я заглянул в пустую дыру.

Потом посмотрел на Билла, заглядывающего мне через плечо.

– Возможно, он здесь держал свои деньги, – сказал я. – Вы проверили, был ли у него счет в банке Сирля?

– Проверил. Не было.

– Он зарабатывал деньги и не мог много тратить. Эта сумма могла служить ему банком, а кто-то ее обнаружил.

Билл кивнул:

– Резонно.

Пожав плечами, я выпрямился:

– На скорый успех мы не можем рассчитывать. Я надеялся отыскать какие-то письма или, на худой конец, фотографии Митча и Джонни. Посмотрим-ка на одежду старика.

Я открыл кладовку. В ней висела всего лишь пара брюк и поношенная куртка. В карманах не было ничего, кроме пыли.

– Жил небогато, верно? – сказал я, захлопывая дверь кладовки.

Билл хмыкнул. Он внимательно разглядывал что-то на противоположной стене. Солнце медленно подбиралось к задней части бунгало, теперь оно освещало заднюю комнату.

Я проследил за взглядом Билла и увидел несомненные признаки того, что на стене когда-то висела то ли картина, то ли фотография в рамке. Заметили мы этот след на стене только потому, что его осветило солнце. Размеры рамки были двенадцать на шесть дюймов.

Я задумчиво произнес:

– Можно предположить, что в этой рамке находилась "Медаль Почета" Митча. Над кроватью старика. На самом видном месте. Предмет его гордости. Конечно, это всего лишь предположение, но мне думается, что я прав.

– Если сюда забрался вор в промежуток от вчерашнего вечера до сегодняшнего утра, – сказал Билл, – то на кой черт ему понадобилась эта медаль? На ней же имя Митча.

– Кто говорит о воре? Тот самый человек, который очистил все ящики и забрал эту рамку, и застрелил Фрэда Джексона. Ни один вор не станет уносить с собой бумажки. Нет, Билл, это дело рук убийцы.

– Да-а.

Я вышел на солнцепек.

– Пошли посмотрим на лягушатник.

В пруду нашли одних лягушек. Казалось, они знали, что Фрэда больше нет в живых, потому что они все сидели в тине вдоль берега. Правда, когда мы приблизились, она, тина, вся опустела.

– Ну что же, – сказал я, закуривая сигарету, – поехали назад.

Когда мы шли к "чевви", я спросил:

– А шериф не возмутится, что вы разъезжаете со мной, Билл?

– Я это уладил. Сказал ему, что было бы неплохо вертеться возле вас и докладывать ему о ваших действиях. Ему это понравилось.