Прогулка с продолжением - Марина Серова Страница 17

Цветные постеры с подобными же изображениями висели на стенах, а еще одна полуобнаженная девушка — на этот раз настоящая — сидела в кресле рядом со столом, держа в одной руке сигарету, а в другой рюмку с коньяком. Открытая бутылка «Варцихе» стояла перед ней.

Как только я вошла, девушка вздрогнула и повернулась. Я узнала Ольгу, которая сегодня в «Астарте» положила мне в сумку два билета в «Эдельвейс».

— О! — слабо сказала Оля и погрозила мне сигаретой. — А я вас знаю!

— Неужели? — усмехнулась я.

Она, похоже, была сильно пьяна, но интереса для меня не представляла. Мне был нужен сволочь-Поприн, решивший, что Татьяну Иванову можно запросто наказать взрывом машины. И просто необходимо ему объяснить, как он не прав.

— Я вас точно где-то видела! — объявила Ольга и качнула головой. Было заметно, что ей трудно сидеть ровно, но она почему-то продолжает старательно держаться.

— Моя фамилия Иванова, — сказала я, осматриваясь и ища вторую дверь, за которой мог бы находиться Поприн.

— А! — Девушка снова помахала сигаретой. — Семочка мне рассказывал, да… Вы шпионка… И вас перевербо-вы-ва… — Она запуталась в сложном слове и замолчала, соображая, как его закончить.

— Все правильно, — подхватила я. — Где ваш Сема, мне ему нужно сказать кое-что важное.

— Сема поехал вас пере-вы-е… — пробормотала Ольга и захихикала.

Я быстро обошла комнату, по пути распахнув даже створки шкафа. Поприна не было, и значит, мне следовало искать его где-то в другом месте. В коридоре тем временем послышался топот, словно мчалось стадо слонов.

— Где Поприн? — вскричала я, схватив пьяную красотку за плечи и с силой тряхнув ее. — Где он? Где?

— Где, где… — улыбнулась Оля. — У себя дома его поищи, подруга. А если ты его затащишь к себе в койку, я все-все Изольде про тебя стукну, так и знай…

Дверь распахнулась от сильного удара, и в комнату ввалились двое уже знакомых мне охранников.

— Ты… Короче… — выкрикнул первый, наверное, самую длинную фразу за всю свою жизнь и, расставив руки, бросился на меня.

Делать нечего, пора начать применять меры, чтобы эти гориллы не принялись за меня. Одним прыжком вскочив на стол, я ухватила за горлышко бутылку с остатками коньяка и проделала все это вовремя: первый накачанный в спортзалах кусок мяса уже подбежал достаточно близко. Размахнувшись, я со всей силы ударила его бутылкой по голове. Потомок динозавров охнул и плавно присел, прямо подбородком на столешницу.

Ольга завизжала, вскочила с кресла, и ее халатик распахнулся. Под ним ничего не было, но это никого не заинтересовало. А мое внимание переключилось на второго охранника. Этот неандерталец, не сумев затормозить движение прямо на меня и заметив, что произошло с его более прытким товарищем, зацепил по пути кресло, на котором только что сидела девушка, и с диким криком поднял его обеими руками вверх.

Я едва успела спрыгнуть со стола, как кресло обрушилось на то место, где я только что стояла.

Тут мне резонно подумалось, что в замкнутом пространстве этой комнаты мне делать нечего, и я бросилась к выходу. Дверь распахнулась от одного моего пинка. В коридоре я сразу наткнулась на метрдотеля, уже пришедшего в себя и вызвавшего подмогу. Увидев меня, дяденька — уж не знаю, что ему привиделось такого страшного, — закрыл лицо руками, шарахнулся в сторону и даже присел на корточки. Наверное, надеялся стать незаметным при помощи такого нехитрого маневра. Мне неинтересно было с ним общаться, мы же успели все выяснить раньше, и я помчалась к выходу.

Моя миссия не удалась — если верить словам пьяной Ольги, Поприн уехал. Хотя вряд ли он направился ко мне домой — не припомню, чтобы я его приглашала в гости. Поискать же Сему тщательней мне помешали малокультурные троглодиты, врывающиеся без стука в помещение с девушками.

Перед дверью, ведущей в зал «Эдельвейса», я остановилась, наизусть поправила волосы, одернула платье и вышла. Ничего здесь не изменилось: рюмки позванивали, вилки постукивали, очередная стриптизерша поматывала… ясно чем.

Я спокойно направилась к выходу, зная, что сейчас в дверях никого из стражей нет и я выйду на улицу беспрепятственно. Так оно и оказалось.

Я спускалась по ступенькам Дворца культуры, раздираемая противоположными чувствами. С одной стороны, хорошо было то, что мне удалось вырваться из этого места без ощутимых потерь. С другой стороны, очень досадно, что Поприн не нашелся. По горячим следам я бы его хорошенько растрясла на предмет информации.

Моя бедная машинка уже и не дымила. Зато невдалеке от ее останков дымили в прямом смысле — сигаретами и в переносном — мозгами различные работники наших славных органов внутренних дел. Среди них выделялся Володька, с озабоченным видом переходящий от одной кучки — спецов к другой кучке — экспертов.

Увидев меня, он сделал знак рукой, но не успела я отреагировать, как ко мне подскочили двое парнишек в штатском, у которых на наморщенных лобиках было четко нарисовано, что они тоже из органов, и, вежливо взяв меня под руки, попросили предъявить документы.

— А можно узнать, в связи с чем, молодые люди? — спросила я.

— Обычная проверка документов, — скороговоркой объяснил один и для честности вытаращил глаза.

— По показаниям свидетелей на этой машине приехала девушка, похожая на вас, и она зашла в это здание, — более разумно высказался другой и этим сразу мне понравился.

— Всего-то? — спросила я. — Так вы, значит, ищете бывшую хозяйку машины? Это я, здравствуйте.

— Почему же бывшую? — подозрительно спросил первый.

— Потому что это уже не машина, — отрезала я. — Еще вопросы есть или как?

Вопросов оказалось гораздо больше, чем мне хотелось. Последующий час был просто украден из жизни и безнадежно потрачен на никчемные разговоры, сводящиеся в основном к версиям, которые я сама призвана была выдвигать. По крайней мере, на этом настаивали оперативники, спрашивая меня про врагов и недругов.

Я не стала им врать, что меня все любят и весь мир ходит у меня в друзьях, — эти скучные люди все равно бы не поверили. Они привыкли не доверять людям. По этой причине я отвечала односложно: «нет„, „не знаю“, «не понимаю“ и имитировала глубочайшие дамские переживания, прикладывая к глазкам платочек. Весь макияж стерла во время этого спектакля.

Все закончилось неожиданно по причине всеобщего изнеможения: ребята отбили языки, а мне уже и стирать стало нечего. Получив приглашение посетить завтра РОВД, где, скорее всего, та же тягомотина начнется с начала, причем с того же самого, я наконец-то освободилась и, мило попрощавшись с заслуженными работниками языка и мозгов, в раздражении пошла прямо по проезжей части — подвезти никто не догадался, поэтому оставалось надеяться, что мотор поймается сам.

Меня нагнал запыхавшийся Володька, раздраженный не менее меня.