Гонка - Клайв Касслер Страница 17

— В Общество трезвости? Да я видел Престона пьяным вдрызг.

— От шампанского, не от пива. По его мнению, пьянство — привилегия и ею должны обладать только те, кто может это себе позволить. Излишне добавлять, что, когда Уайтвей выкрасил машину Джозефины в желтый цвет, Джо Мадд и его парни выкрасили свою в «революционный красный».

Белл осматривал небо в поисках Джозефины.

— Где же наша девушка?

— Вернется, — заверил Арчи, тоже с беспокойством глядя в небо. — У нее скоро кончится горючее. Ей придется вернуться.

Воздух внезапно прорезал высокий звук, похожий на пневматическую сирену.

Белл поискал источник звука. Тот был таким громким, что разбудил бы и пожарную команду. Как ни странно, но никто из механиков и летчиков на поле не обратил на этот звук никакого внимания. А он смолк так же неожиданно, как начался.

— Что это было?

— Термодвигатель Платова, — сказал Арчи. — Этот спятивший русский изобрел новый тип мотора для аэроплана.

По-прежнему поглядывая на небо в поисках Джозефины, Белл следом за Арчи прошел вдоль рельса длиной триста ярдов; в начале этого рельса был закреплен странный механизм. Рядом механики собирали большой белый биплан.

— Вон Платов.

Женщины в длинных белых летних платьях и сложных шляпках фасона «веселая вдова» — с огромными полями — зачарованно смотрели на красивого русского изобретателя. Его густые, темные курчавые волосы, упругие, как стальная стружка, выбивались из-под соломенного канотье с ярко-красной лентой и ниспадали на щеки, сливаясь со столь же курчавыми бакенбардами.

— Похоже, он имеет успех у дам, — сказал Белл.

Арчи объяснил, что все это путешествующие с поездами поддержки жены конкурентов, их подруги и матери.

Платов энергично взмахивал логарифмической линейкой. Белл заметил блеск в глазах «спятившего русского». Хотя Платов казался скорее не опасным, а чудаковатым, особенно когда рисовался перед поклонницами.

— Он ищет инвесторов, — объяснил Арчи, — надеется, что какой-нибудь летчик опробует его двигатель в гонке. Пока никто не захотел отказаться от пропеллеров. Но ему может повезти. Вот тот толстый тип в белом — владелец хлопковых плантаций в штате Миссисипи, и денег у него больше, чем мозгов. Он платит за испытание двигателя в реальном полете. Мистер Платов! Покажите моему другу мистеру Беллу, как работает ваш двигатель.

Изобретатель расцеловал застегнутые в перчатки ручки нескольким дамам, приподнял шляпу и подошел. Он пожал Беллу руку, поклонился и щелкнул каблуками.

— Дмитрий Платов. Мой идея — продемонстрировать машина Платов на самолет.

Белл внимательно его слушал. «Термодвигатель» использовал небольшой автомобильный мотор, которым приводил в действие компрессор. Компрессор впускал струйку жидкого горючего через узкое горлышко. Электрическая искра воспламеняла горючее, создавая движущую силу.

— Это ракета. Ракета толкают газы.

Белл заметил, что все относятся к разговорчивому русскому доброжелательно. Его ломаный английский вызывал усмешки у выпачканных маслом механиков, но Белл слышал, что они с уважением говорят о новом двигателе. Как и механики на автогонках, они постоянно искали способ сделать свои машины более надежными и быстрыми.

Если двигатель будет работать, говорили механики, эта термомашина избавит нас от трех главных проблем, мешающих развитию аэропланов: лишнего веса, недостаточной мощности и вибрации, которая грозит разломать непрочное сооружение. До сих пор двигатель крепили к рельсу, вдоль которого он передвигался с большой скоростью. Но настоящее испытание начнется, когда закончат сборку самолета хлопкового плантатора.

— Мой идея — не трясется поршень, не ломается пропеллер.

И опять Белл услышал одобрительные возгласы механиков. Двигатель Платова мог, по крайней мере в теории, работать мерно, как турбина, не то что бензиновые моторы, создающие такую тряску, что у летчиков расшатываются зубы.

Подбежал один из механиков.

— Мистер Платов! Мистер Платов! Можете подойти к нашему ангару?

Платов подхватил кожаную сумку с инструментами и пошел за ним.

— В чем дело? — спросил Белл.

— Он отличный механик, — объяснил Арчи. — Зарабатывает как независимый, готовит запасные части. В вагонах-ангарах есть токарные и сверлильные станки, прессы, шлифовальные и фрезерные станки. Когда нужна запасная часть, Платов может ее изготовить — это быстрее, чем заказывать на заводе.

— А вот и наша девушка! — сказал Исаак Белл.

— Наконец-то, — ответил Арчи с явным с облегчением, несмотря на свои предыдущие заверения.

Белл следил за желтой точкой, которую его острые глаза заметили на горизонте. Точка быстро росла. И — скорее, чем ожидал Белл, — аэроплан стал различим. Слышался гул равномерно работающего мотора.

Арчи сказал:

— Это «Селер». Престон Уайтвей выкупил его у кредиторов Марко.

Белл оценивающе разглядывал машину.

— Последний эксперимент Марко делает большинство остальных самолетов похожими на воздушные змеи.

— Да, он быстрый, — согласился Арчи. — Но на поле говорят, будто он уступает в прочности бипланам. Ходят слухи, что именно поэтому Марко разбился.

— Что за слухи?

— Говорят, в Италии Марко продал машину итальянской армии, занял денег под будущие выплаты, уехал в Америку, построил здесь пару стандартных бипланов и продал их мужу Джозефины. Потом занял еще денег, чтобы построить самолет, который летает здесь. Но, говорят, к несчастью, у того самолета, что Селер продал армии, отвалилось крыло и в катастрофе генерал сломал обе ноги. Армия расторгла договор, а Марко объявили в Италии persona non grata. Правда это или нет, но все механики согласны с тем, что монопланы не так прочны, как бипланы.

— Но ведь прочность бипланов достигается за счет скорости.

— Может, и так, но все летчики и механики, с кем я разговаривал, утверждают, что самое трудное — добраться до Сан-Франциско. Машины, настроенные только на скорость, всю гонку не выдержат.

Белл кивнул.

— Четырехцилиндровый «Томас-Флаер» модели 35 с мощностью в шестьдесят лошадиных сил, который выиграл автомобильную гонку «Нью-Йорк — Париж», не самый быстрый, зато самый прочный. Будем надеяться, что Престон не купил нашей клиентке смертельную ловушку.

— Судя по количеству телеграмм, которые ежедневно рассылает Престон, он осмотрел машину от носа до хвоста, прежде чем купить ее. Уайтвей не стал бы рисковать жизнью Джозефины. Он влюблен.

— А что думает о Престоне Джозефина? — спросил Белл.

Вопрос не был праздным. Если кто и знал, как Джозефина относится к Уайтвею, то это Арчи. До того как стать самым счастливо женатым детективом Америки, Арчибальд Эйнджел Эббот IV много лет был самым завидным женихом Нью-Йорка.