Солнце ночи - Карина Тихонова Страница 17

Следующий день я посвятила делам.

Позвонила в Москву, объяснила девочкам, какие экспертные свидетельства мне нужны. Девочки пообещали все быстренько сделать и сразу выслать заверенные копии.

Затем я созвонилась с Ерохиным и условилась о встрече. Что ж, посмотрим, пригодятся ли мне советы Макарова.

Меня не удивило то, что Макаров попал в десятку по каждому пункту. Удивил меня дом Ерохина, представляющий собой бредовую смесь французского с нижегородским. Уж не знаю, кто его проектировал, но подозреваю, что своей воли несчастный автор не имел. Здесь господствовал вкус заказчика.

Встреча прошла именно так, как предсказывал Макаров. Ерохин страшно оживился, когда узнал, что три наши картины выставлены на известный английский аукцион. Я продемонстрировала ему Венецианова на мониторе ноутбука. Сюжеты заказчик одобрил, художественную манеру тоже. Он слегка заколебался только тогда, когда я назвала ему цену.

— Даже не знаю, — произнес Ерохин. — Тратить такие деньги на дерюгу и краски!

Тоже мне, патриот хренов, — подумала я. Но вслух сказала совсем другое.

— Дорогой мой, когда речь идет о произведениях искусства, вы не тратите деньги. Вы их вкладываете. Даже недвижимость не дает таких гарантий! С каждым годом стоимость приличной картины вырастает примерно на пятьдесят процентов! А то и больше. — Ерохин задумался. — Это в том случае, если мы говорим о настоящем искусстве, — поторопилась добавить я. — Впрочем, если вы хотите сэкономить… — Я пожала плечами и закрыла крышку ноутбука. — Я могу вам дать телефоны нескольких коллекционеров. Они собирают картины классом пониже. Ну, и цены соответственные. Наша галерея такими мелочами не занимается. — Я подхватила со стола ноутбук и завершила: — Всего доброго.

— Постойте! — сказал Ерохин. — Сбросьте хотя бы десять тысяч!

Я покачала головой:

— Не выйдет. Я вам назвала минимальную стоимость. С нее начинается торг на аукционе. Меньше этой суммы мы не получим, так что… извините.

Ерохин вздохнул:

— Согласен. Только сначала я должен получить свидетельство экспертов о подлинности картин! И это свидетельство должно быть составлено западным специалистом.

Я кивнула. А про себя подумала: «Ну, Макаров! Ясновидящий, не иначе!»

Хозяин галереи встретил меня с насмешливой учтивостью:

— Боже мой, дорогая, как вы прекрасно выглядите!

Я усмехнулась:

— Боже мой, как заученно у вас это выходит!

— Старею, — признался Макаров. — Теряю былую легкость. Вы по делу или так, проездом?

— По делу, — многозначительно ответила я.

Макаров сделал серьезное лицо, распахнул передо мной дверь, ведущую в кабинет.

— Прошу вас, входите.

В кабинете Макаров сел в кресло хозяина, я напротив него. Положила на стол ноутбук.

— Спасибо. Возвращаю вашу собственность.

— Она вам пригодилась? — спросил Макаров, не обратив на чемоданчик никакого внимания.

— Очень пригодилась, — призналась я. — А ваши советы пригодились еще больше. Вы оказались правы по всем пунктам.

Макаров скромно махнул рукой:

— Да ладно! Элементарное знание психологии! А чемоданчик пока оставьте у себя. Вдруг Ерохе захочется еще раз взглянуть на товар.

— Деньги вы получите сразу после подписания соглашения о продаже, — сказала я. — Думаю, это произойдет в самое ближайшее время.

Макаров улыбнулся:

— Пустяки! Разве это деньги? Так, мелочь на карманные расходы.

— Ничего себе мелочь! — сказала я. — Четыре тысячи долларов!

Макаров суеверно постучал костяшками пальцев по поверхности стола и предложил:

— Отметим это дело?

— Рано еще, — ответила я. — Подождем до полного завершения. Я просто хотела вас проинформировать.

— Ну, как угодно, — согласился хозяин галереи.

Я поднялась с кресла, Макаров поднялся следом за мной.

— Кстати, — сказала я, — вы знаете Альберта Синицкого?

Макаров удивился:

— Кто же его не знает? Бертик — перекупщик!

— Перекупщик… чего? — не поняла я.

Макаров задумчиво потер пальцами переносицу и указал рукой на кресло. Мы снова расселись по местам.

— Бертик продает и покупает все, что нельзя продать н купить официальным путем, — начал Макаров. — Картины, антиквариат, краденые драгоценности, краденые музейные экспонаты… в общем, все.

— Мне он сказал, что занимается подводными раскопками.

Макаров кивнул:

— Ну да! То же воровство, только недоказанное! Вы были на островах?

— На каких? — не поняла я.

— Ну не на Карибах же! Я говорю про наши местные достопримечательности. Недалеко от берега есть два острова. Во времена греческой колонизации они служили форпостами на подходе к городу. Одна беда: там очень сложный рельеф дна. Множество подводных скал и рифов. Вот суда и шли ко дну, как картонные. По самым скромным подсчетам, вокруг островов лежит двести-триста греческих галер, не меньше. А все они, между прочим, шли с грузами для переселенцев. Ну да, вино уже прокисло, но амфоры! Амфоры лежат в песке абсолютно целенькие! А стоят они на черном рынке приличных денег! К тому же многие переселенцы были состоятельными людьми. Везли с собой статуи богов, золотые украшения, дорогие бытовые вещицы. Греки вообще не мыслили себя вне предметов искусства: статуй, чаш, красивой посуды, художественной керамики, мозаичных панно… Все это лежит не очень глубоко. Доступно даже водолазу-любителю. Как вы думаете, мог Бертик пропустить мимо рук такой жирный кусочек?

— А вы? — спросила я, в упор разглядывая собеседника. — Вы дайвингом не увлекаетесь?

Макаров укоризненно наклонил голову:

— На что вы намекаете, коллега? Я — законопослушный гражданин! Можно сказать, патриот родного города!